— Нет, сэр, — ответил Хупер, — совсем ничего.
— Он упоминал кого-нибудь, кто заслуживал бы интереса?
— Нет, сэр.
— Тогда о чём, чёрт побери, вы разговаривали?
— Мы говорили очень мало. Он необычайно груб.
— Груб? Вам повезло, что он не открутил вам голову.
Диалог начался утром. Грей поднялся рано, и после завтрака, состоявшего из кофе и сигарет, он обнаружил, что Саузерленд ждёт его в саду, устроенном без всякой системы, но напоминающем о чьём-то былом энтузиазме; теперь же сорняки вторглись на заброшенный газон, кусты потеряли форму. Украшенный орнаментом фонтан затянуло мхом столь густо, что при ходьбе по его каменным плитам ноги утопали в живом упругом ковре.
Саузерленд сидел на белой кованой скамье под чахлым дубом. На колене лежала газета, остатки печенья у ног. Он встал, когда Грей приблизился, но держал руки в карманах.
— Привет, Ники. Как поживаете? — Не получив ответа, он поинтересовался, хорошо ли Грей спал: — Потому что, честно говоря, я всегда находил это место невыносимо сырым, необходимо что-то сделать с растительностью или, может, это из-за материала, из которого построены стены... Между прочим, хорошо бы, если бы вы нам сообщили, нет ли чего особенного, что вам нравится из еды: наш повар не лучший, но если вам что-то нравится...
— Скажите, чтобы мне принесли крысиное мясо, — огрызнулся Грей, — и прекратите заигрывать. Я по горло сыт подобными вам. Я уже видел весь этот цирк.
Саузерленд опустился на скамью с тяжёлым вздохом.
— А как танцовщица, Ники? Вы с ней также покончили?
— Отстаньте!
Затем они немного посидели молча, наблюдая за пауком, снующим между листьями папоротника. Стоял ясный, классически летний день. Но со времени возвращения с фронта Грей обнаружил, что не любит открытых пространств. Он предпочитал теперь маленькие комнатки с толстыми стенами.
— Как бы вы ни воспринимали мои слова, Ники, не я вызывал вас сюда. Это идёт сверху.
— Сверху чего? Вашей организации хлыщей?
— В действительности здесь участвует Адмиралтейство.
— О Богафади, что она сделала? Спала с кайзером?
Саузерленд отложил газету и встал:
— Необходимо что-то предпринять в связи с произошедшим на Сомме.
Через сад тянулись две дорожки, и Грей с Саузерлендом отправились по более тёмной, среди разросшихся кустов и переплетённых лоз. Позади прогнившей беседки лежали скелеты садовых стульев, а заросший теннисный корт напоминал о том, что война шла не всегда.
— Сводки ещё не приходили, — мягко сказал Саузерленд, — но, насколько мы можем предполагать, счёт доходит до пятидесяти тысяч убитых и раненых. Сейчас нам, очевидно, не следует делать поспешных выводов, но ясно, что-то идёт не так.
Грей ухмыльнулся и точно так же мягко ответил:
— О, я могу сказать вам, что идёт не так, старина. Вся затея с самого начала — мерзкая кутерьма. Сперва они клали снаряды на поверхность земли, затем пытались перерезать проволоку шрапнелью. Кроме того, никто не имеет ни малейшего представления, чем занимаются.
— И всё-таки есть мнение, что если бы была сохранена секретность...
Грей остановился со странной улыбкой:
— О, до меня дошло. Это и вправду чересчур. Вы собираетесь всё навесить на проклятого шпиона. Вы хотите возложить всё на Зелле.
— Есть признаки, Ники...
— О, я уверен. Я уверен, у вас их целый грузовик.
— Она специфически упомянула это событие в разговоре с одним из наших людей в прошлом июне. То есть она говорила о наступлении на реке за три недели до атаки.
— Что с того? Все знали, что это надвигается. Даже гунны знали, что это надвигается.
— Да, в этом-то всё и дело!
Они подошли к загону и здесь тоже встретили забытые свидетельства лучших дней: в траве гнил теннисный мячик, с лавра свисала верёвка, разорванный платок.
— Нас беспокоят мелочи, Ники. Цепь небольших событий в течение нескольких лет.
Грей швырнул горящую сигарету в траву. Если повезёт, весь мир вспыхнет огнём.
— О чём вы?
Саузерленд сделал шаг к нему, спокойно говоря:
— Почему, по вашему мнению, Шпанглер купил тот её портрет... прославленный портрет вашей работы?
Грей сердито нахмурился:
— Какого чёрта я должен знать?
— На память? Небольшое воспоминание о женщине, которая уничтожила его лучшего агента?
— Может быть.
— Или она его попросту тоже пленила? Освежите мою память. Как именно они встретились?