— Ну, Гефест, положим, недолго у тебя на руках был. Швырнула в море — и прощай, сынок!
— А почему швырнула, ты знаешь?! — с болью воскликнула Гера. — Потому и швырнула, что ты там со своими любовницами кутежи закатываешь, а у меня копейки в кармане нет. Чем кормить детей, святым духом?
— Можно и святым. Они ведь боги, а ты богиня.
— «Богиня»! Знаю я эти твои вечные насмешки. Нашел богиню, у которой ни прав, ни сил, ни денег. Если бы ты был пролетарием, тогда б у нас была хоть настоящая моногамия, единобрачие. Не в историческом, а в этимологическом смысле. Ты — я, я — ты. И только. А разлюбили — пожалуйста, каждый в свою сторону. Без измен, предательств и обид. Но с тобой трудно брак расторгнуть, деваться некуда, вот и терпишь. И детей жалко…
Тут над Зевсом просвистела новая стрела; она прошла над самой его головой, Зевс даже вздрогнул от испуга. Гера рассмеялась:
— Уж не на голову ли твою он сегодня охотится, этот милый мальчик? Может, надоело ему твое сердце?.. Эй, Эрот, подойди-ка к нам!
Мальчик нехотя подошел.
— Милый Эрот, какой ты сегодня скучный. — Гера явно насмехалась. — Что случилось? Или лук неисправен? А может, слабо натянута тетива? Помилуй, ты сегодня так стреляешь, что можешь голову снести моему драгоценному мужу! Убить, наверно, задумал Зевса, баловник?
— Приказано стрелять, — буркнул мальчик.
— Как?! — насмешливо всплеснула руками Гера. — Разве может кто-нибудь приказывать тебе?
— Я не обязан отчитываться перед вами.
— Но в таком случае не обязан и подчиняться кому бы то ни было!
Эрот внимательно взглянул на Геру, усмехнулся, поправил рукой колчан:
— Что с вами говорить…
— В самом деле, обожаемая Гера, разве может он отвечать за свои поступки? — сказала Афродита, появившись в зале. — Он всего лишь мой сын, не спрашивайте его ни о чем… — И, повернувшись к мальчику, добавила: — Ступай, сынок. Иди занимайся своими делами. Иди, иди…
— В таком случае, — не хотела отступать Гера, — может, вы мне сами ответите, дорогая Афродита?
— Ну что вы, обожаемая Гера, я ведь все-таки богиня любви. Любовь ни за что не отвечает, она всегда права. Мыслимо ли задавать ей вопросы? — И, не дожидаясь ответа Геры, Афродита вдруг сказала Зевсу официальным тоном: — Объект находится в удручающем состоянии. Мастер не может с ним справиться. Какие будут распоряжения?
— Оставьте, оставьте, оставьте меня в покое!.. — рассвирепел Зевс — Черт побери, каждый раз суетесь ко мне с какими-то дурацкими вопросами! Я занят разговором с великой богиней Герой, это разговор особого, государственного значения. Оставьте меня! Прекратить стрельбу! Прогнать Эрота! Передайте Никэ: объект может отдыхать. Может спать. Все.
Афродита поклонилась Зевсу и вышла.
Алеша с облегчением вздохнул.
— Вечно от них нет покоя… — сердито проворчал Зевс, ерзая на троне.
— А в чем там у них дело? — наивно спросила Гера, пряча на губах улыбку.
— А-а… старая история, — махнул рукой Зевс — Поймали мышь в мышеловку, а мастер не может капкан открыть.
— В самом деле, какие глупые у тебя боги. Нет чтобы самим догадаться, что мышь может спокойно спать…
— Какая мышь может спокойно спать? — не понял Зевс.
— Ну ты же сам сказал, что ОБЪЕКТ может спать.
— А-а… ну да, сказал. Проклятая эта мышь! Правильно, может отдыхать. Ф-у… совсем голова кругом с вами.
— Да, царствовать на Олимпе — голову нужно иметь… — Гера едва сдерживалась от смеха.
— Ну, давай вернемся к государственным делам, — обеспокоенно сказал Зевс — Честное слово, мне этот Энгельс по душе. Я сам часто думал о том, о чем он пишет. Скажи на милость, не бог, а какой умница!
— Что ты, — сказала Гера, — я просто без ума от него.