Но войти ей не дали. Артем стоял у дверей и будто ждал ее.
- Ты не войдешь, - повернул несколько раз головой. На этот раз он был очень серьезен.
- Почему? – Она и вправду не понимала. – Я хочу помочь.
Однако Артем был неумолим.
- Он не хочет, чтобы ты видела его в таком состоянии. – Его твердый голос и прямой взгляд не давал усомниться в готовности охранять покой хозяина и точно выполнять его приказы. Да и видно было, что в этом вопросе он с ним солидарен. Больше здесь делать было нечего. Марина не стала настаивать и вернулась к себе. В конце концов, это было его право. Жаль только ее права никто не собирался соблюдать.
Когда Марина оказалась в своей комнате и, устроившись в кресле на балконе, попыталась читать, у нее ничего не вышло. Слишком много мыслей крутилось в голове. Ей о многом надо было подумать. Поэтому просто сидела, глядя куда-то вдаль. Как там Кратько ей сказал, мол осталось недолго терпеть. Однако напрасно он так плохо о ней думал. Ее однозначно все это не радовало. Но и от нее уже ничего не зависело. Хотя… Нет. Тут она была неправа. От нее однозначно зависело, какими будут для него эти последние дни. И только в ее силах либо раскрасить их яркими цветами, либо только усугубить и сделать серыми и унылыми. Марина всегда была достаточно эгоистична, и сейчас, пожалуй, впервые захотела сделать что-то хорошее для другого. Она приняла решение, хотя и понимала, что следовать ему у нее может и не получиться, потому как Кратько она не любила и он это знал. Так что все ее действия мог воспринять, как фальшь. Поэтому выход был только один, быть искренней. Попытаться помочь по-настоящему. И вечерняя суета в доме, когда, как она поняла, привезли врача, только укрепила ее планы. Видно ему было совсем плохо.
На следующее утро Марина, приведя себя в порядок и надев красивое платье, оказалась за столом раньше хозяина дома, и справедливо думала, что после вчерашнего приступа возможно его совсем не стоит ждать. Но Кратько все же спустился, сев за стол напротив нее. И даже улыбнулся ей.
- Привет. – На его лице помимо улыбки явно читалось недоумение. Марина смогла его удивить, потому как тоже улыбалась в ответ и, вообще, у нее был цветущий вид.
- Привет. Как твое здоровье?
- Спасибо. Думаю, что еще пару завтраков, обедов и конечно ужинов в компании такой красавицы и излечусь окончательно. - Марина, услышав это, была явно довольна, ведь именно этого она и собиралась добиться, чтобы ему было как можно легче и конечно отвлечь от мыслей о болезни, хотя понятное дело, в чудеса при всей своей наивности она давно не верила. А его лукавый взгляд только подтверждал ее правоту и то, что она движется в правильном направлении, а потому решила закрепить успех.
- Может прогуляемся после завтрака? – спросила как о чем то обыденным и тем самым вынудила его более внимательно посмотреть на нее, отчего ей стало не по себе. Он будто знал о чем она думает. Мысленно сжавшись, Марина уже ждала его отповеди, что в жалости он не нуждается, но Кратько ее удивил.
- Хорошо, давай прогуляемся, - ответил после небольшой паузы. И они действительно после завтрака отправились гулять вдоль реки.
И как ни странно, Марина впервые за все то время, что знала Кратько, по-настоящему расслабилась. Даже под руку его взяла, при этом увлеченно что-то рассказывая. А он конечно не возражал. Она казалось вообще забылась, вспоминая свое детство и юность.
- Ты не представляешь, какое ужасное детство было у меня, - восклицала она с неподдельным негодованием. – И то нельзя, и это нельзя. Все мне твердили, что я девочка из хорошей семьи и должна соответствовать. Ну и конечно нельзя подводить папу, который только и думал о своей карьере. А еще я все время была занята. Гимнастика, английский, музыка. Толком и гулять то не успевала. А самым худшим для меня наказанием было, когда меня отправляли к бабушке. Ох уж мне эти ненавистные гаммы. Она мне позволяла встать из-за пианино только тогда, когда все правильно сыграю. Знаешь, когда поехала в Москву учиться, такую свободу почувствовала. – Заметив, что Кратько как то особенно помрачнел, она неожиданно замолчала, справедливо полагая, что ее глупая трескотня ему порядком надоела. Но от плана отвлечь его отступать не собиралась. Поэтому, встряхнув его за руку, очень эмоционально проговорила:
- А расскажи о своем детстве. Представляю, ты наверное еще тем сорванцом был.
При этих словах он как то странно посмотрел на нее, а губы искривились в нехорошей насмешке, отчего она смешалась. Но потом, отвернувшись, действительно заговорил: