– Ведите наблюдение еще двадцать минут, сержант, а. потом посылайте за завтраком, двоих со второго поста и двоих с четвертого.
– Слушаюсь, сэр.
На обратном пути Хенли нашел свой фонарик – лампочка была разбита. «Вот так и гибнет все в этой проклятой войне», – подумал он. Слава богу, еще одно утро обошлось без атаки. Хенли дошел до переднего края, опять поднялся на стрелковую ступень и осмотрелся. Хмурое утро, но дождя пока» нет. Вражеские окопы словно вымерли: ни движения, ни звука. Хенли приказал людям отдыхать и отослал Паркера завтракать.
Роту разместили в большом, но скверном блиндаже, который в свое время был построен для штаба немецкого батальона. Хенли кинул на свою койку фонарик, ремень с револьвером, каску и сел на ящик около маленького стола. Там на газете уже было приготовлено четыре ножа и вилки. Он устал, так устал, что все становилось ему поперек горла, даже яичница с 'ветчиной, самое вкусное блюдо из рациона пехотного офицера. Трое младших офицеров оживленно разговаривали. Хенли отодвинул тарелку и встал.
– Попробую заснуть. Пусть дежурный разбудит меня, если что случится.
– Ладно.
Хенли повесил на гвоздь револьвер и каску, подложил под голову вещевой мешок, не разуваясь и не снимая мокрой одежды, лег на кровать и завернулся в одеяло. Несколько минут он лежал в полудреме, прислушиваясь к тихим голосам офицеров. В висках у него стучало. Он закрыл глаза, но они продолжали болеть. Хенли подремал немного, потом проснулся было, вспомнив, что не подал требование на боеприпасы, но решил, что с этим можно повременить, и заснул мертвым сном.
II
Хенли открыл глаза, но лежал не шевелясь. Почему они так громко разговаривают? Потом сон как рукой сняло, и он порывисто сел на кровати, свесив ноги. Полковник. Проклятье! Надо же было ему прийти именно сейчас! Полковнику, конечно, невдомек, что он всю ночь пробыл в окопах. Черт подери! А, в конце концов, наплевать. Хенли кое-как пригладил взъерошенные волосы и встал.
– Доброе утро, сэр.
– А, Хенли, доброе утро. Уильямс говорит, что вы всю ночь не ложились. Простите, что разбудил вас.
– Ничего, сэр.
На столе лежала крупномасштабная карта их сектора, а из-под нее высовывалась артиллерийская карта всего района в более мелком масштабе.
– Присядьте на минутку, Хенли. У меня важные новости.
Офицеры окружили их и стали внимательно слушать, не сводя глаз с полковника.
– Очень важные новости, – медленно повторил полковник. – И, к сожалению, мало приятные.
Он достал из кармана пачку аккуратно сложенных бумаг, развернул одну из них с грифом «совершенно секретно» и положил ее на стол. Все посмотрели сначала на бумагу, таившую в себе беспощадный приговор Судьбы, потом на полковника, посредника этой Судьбы, от которого зависели их собственные судьбы.
– Это секретный документ из штаба корпуса. Я коротко изложу вам его содержание, а потом вы ознакомитесь с ним подробнее. Позавчера ночью в дивизии, что у нас на левом фланге, разведка взяла языка. Из его показаний, а также из других сведений явствует, что завтра утром, примерно за час до рассвета противник перейдет в наступление.
Все четверо офицеров незаметно подавили вздох, переглянулись и отвели глаза в сторону. Хенли облокотился о стол.
– Я слушаю, сэр.
– Наступление будет внезапным, с короткой, но мощной артподготовкой. – Полковник говорил медленно, неторопливо, рассеянно глядя на карту и крутя нижнюю пуговицу френча правой рукой. – Эти сведения подтверждаются всеми данными. Кроме того, воздушная разведка сообщает об оживлении в тылу врага. Вы слышали, как мы обстреливали их коммуникации сегодня ночью?