- А ты сечёшь фишку, - похлопал меня по плечу парень и исчез за дверью, а за ним следом пропал и Джон.
Меня оставили один на один с тремя волками – слишком примитивный расклад, единственный выход из которого - оказаться через пару мгновений прижатым к стене и чувствовать, как горло сжимает чья-то пятерня.
Невольно я сложил руки на кисти парня, но вовремя остановил себя и просто впился ногтями в темную кожу. «Шкафчик» рассмеялся, сказав что-то своим двум друзьям, и те поддержали его в этом замечательном деле.
Я отчаянно пытался дышать, но вместо этого меня приподняли над полом, так что показалось, что на спине содралась немного кожа о неровность двери (замочный механизм). Грудная клетка разрывается от отсутствия воздуха, и безумно хочется нормально вздохнуть, а не бессмысленно ловить ртом пустоту. И даже если удается получить желаемое, дальше горла кислород не двигается, тормозя на сковывающих всё мышцах. А руки у парня напротив сильные, пусть он ростом и не удался…
Видимо, я усмехнулся, потому что стало больнее, и я уверен, что на светлой коже стали проступать синяки. А мой убийца вновь сказал что-то двум парням, что стояли рядом с ним по бокам, я же не расслышал его слова, ведь всё происходило для меня, как в замедленной съемке. Фразы и вовсе воспринимались, как через воду.
Каждый раз пытаюсь сделать что-то, вернуть власть себе и перестать быть безвольной куклой в чужих руках, но вместо этого оказываюсь в таких вот ситуациях… Не весёлый расклад. И в этот раз все куда опасней.
Но я держусь. На этой тонкой грани самоконтроля и держу себя в руках, даже если это будет стоить мне жизни…
- Мы пошли, - донеслось до меня. – Не убивай его… Главный Волк будет рвать и метать. Этот парень – его новая игрушка.
- Бессмысленная затея делать из жертвы хищника.
И шаги. Хлопок двери. Тишина. Спокойствие, несмотря на отсутствие дыхания и видимой паники.
Закрываю глаза и наслаждаюсь этими мгновениями умиротворения и возможной смерти…
Так приятно внутри, и не важно, что больно. Ведь вместе с этим чувством приходит приятная меланхолия, и воспоминания из детства накатывают с головой.
Но доведённый до автоматизма организм не дает сбоев. Бесконтрольное нечто внутри вырывается наружу и поглощает тело…
Через секунду я резко открываю глаза, так что парень невольно пугается, и становлюсь «другим»: кладу большие пальцы на веки парня и начинаю давить, еле останавливаясь прежде, чем глаза недоманьяка превращаются в жидкую субстанцию, как при разбитии яиц о край сковородки поутру.
Всё же я хочу есть… Хм.
Он отпускает меня, отходит, и я ударяю его в солнечное сплетение. Не сильно, тут и не нужно моё старание, достаточно лишь сделать так, чтобы парень оказался на полу и в ужасе взирал на меня. Что и произошло, прямо по расписанию.
- Никому не скажешь, что случилось, - говорю ему, пока брюнет держится за бок и отчаянно пытается отползти от меня. – Тебе никто не поверит, а, если и поверит, ты останешься для них американской девчонкой на всю жизнь…
Наивный и не в меру накаченный малый прерывает мой монолог неожиданно радостным восклицанием:
- Научишь?
Я пару мгновений смотрю на него, не веря своим ушам, но после того, как он протягивает мне руку и говорит своё нелепейшее имя «Джеймс», я начинаю смеяться. Впервые с того момента, как попал в капкан мафиозного мира.
Искренне и заразительно.
А, оказывается, впечатлить местных бойцов Волка не так-то и трудно… Может, мне ещё повезет?
5. ПОВ Армандо Де Сильво
Волк Козлу не товарищ.
«Воевать с Америкой, всё равно, что воевать с родной дочерью», - любил поговаривать мой отец Сальваторе: «Учитесь, дети, улаживать разногласия мирным путем». Уж так исторически сложилось, что американская семья произошла из моей солнечной Италии. Принцип Коза Ностры уважать друг друга и поддерживать... Но в семье не без паршивой овцы. Вернер Грей Вулф... Такое впечатление, как будто переходить мне дорогу – его хобби. Волк Детройта (как он сам себя называет) зарвался в последнее время. Ему удалось испортить отношения со всеми. Отмахиваясь от слухов, о величине проблемы узнал только при личной встрече боссов одной из пяти семей Нью-Йорка и Чикагского клана. По их сведениям, Волк недавно заключил с Принцем некий контракт, посредством которого практически монополизирует «Копи царя Соломона» - рудники в Арабских Эмиратах. Контрабанда с этого рудника – удел Нью-Йорка, Конрад Коломбо в бешенстве. Мы с Чарли Капоне еле сдержали его благородный порыв всех перестрелять. Плохо, когда семья саму себя подсиживает. Надо проучить Волка. А мне пришлась роль козла… отпущения, мягко говоря. Потому что я самый молодой (всего тридцать пять лет от роду), и должен соблюдать субординацию, прописанную в Коза Ностре, выполняя поручения старших. Прозвучал ещё один аргумент, указывающий на выбор моей персоны: я его молочный брат… И поэтому он послушает меня? Три раза «ха». Мы не виделись с тех времён, как были детьми. Мы чужие люди. И как мне теперь всё уладить? Прощай, моя прекрасная Флоренция. Привет, Америка – свободы мать.
Сидя на борту личного самолета, я погрузился в нерадостные размышления. Чего греха таить, группировки семьи всегда покусывали друг друга в бесконечном соперничестве. Взять, к примеру, семьи Севера и Юга любимой Италии. А утереть нос «однополчанам» из другой страны – так вообще «святое» дело. Но не так давно все изменил рухнувший на плечи мировой общественности экономический кризис. Многие кланы заключили альянсы, чтобы не потерять в сложных обстоятельствах имеющиеся рычаги управления. Каждый босс остался на своём месте и был, как и прежде, свободен в решениях и действиях. Содружество убирало визы в отношениях подчинённых. Ведь каждая группировка, подобно цепным псам, охраняла и охраняет свою территорию. Но теперь, когда интересы кланов находились на стыке, стороны выступали союзниками, а не конкурентами, что сильно расширяло границы деятельности.
Именно такое объединение и имелось в виду, когда речь заходила о тройственном альянсе Флоренции, Чикаго и Бруклина. Мне нравилось работать с американскими «братьями». Нам удалось наладить идеальный канал контрабанды. Все были в выигрыше. Однако подобное сотрудничество обременялось обязательствами. Если кто-то из прочих кланов нарушал правила семьи в отношении одного из нас, на его защиту становились двое других. Именно поэтому на мою долю выпала эта поездка. Конрад слишком горяч. Бруклин всегда славился жестокостью… скажем мягче: жестокостью политики. Он не годился для дипломатических мер. А у Чарли и без того сейчас дел по горло, он не может покинуть Чикаго. Понимая всё это, я не воспротивился, когда стрелки перевели на меня. Я добровольно согласился выступить посредником, и тому послужило не чувство благородства, а банальный шкурный интерес. Мне нужно выяснить связь Грея с арабами. Эти пустынные гиены нервируют, вмешиваясь в мои дела в Италии. Желание их уничтожить глубоко засело в сознании. Если я разнюхаю необходимую информацию благодаря Грею, тем лучше.