– Но вы там спите вдвоём, – пробормотал Макс и снова сладко зевнул, сжав подушку в маленьких ручонках сильнее. – Мне нужен сюда братик. Или сестрёнка. А то нечестно столько места для меня одного.
Магнус замер, сбитый с толку, не зная, как ответить, но этого и не понадобилось. Мальчик уже спал, смешно приоткрыв пухленькие губки, поэтому он вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой, и направился в их с Алеком спальню.
Прошло столько лет, а вид его мужа, – ох, как же Магнус обожал его так называть! – лежащего в постели, в очках и раздетого по пояс, с серьёзным выражением лица рассматривающего что-то в планшете, всё также отзывался где-то в груди тёплой волной. Алек после свадьбы недолго работал в библиотеке и скоро открыл собственный книжный магазин, который – не без помощи Магнуса – очень быстро возымел успех и почти сразу начал приносить доход. Основной изюминкой заведения стали поэтические вечера, которые супруги любили до беспамятства, и благотворительность. Большую часть прибыли Алек отправлял в детские дома и очень часто приглашал в магазин их воспитанников.
Магнус остановился у дверного косяка и облокотился на него плечом, сложив руки на животе и кусая губы. Слова Макса всё ещё звучали в голове.
– Алек? – позвал он тихо, но мужчина подскочил в постели от испуга и поспешно убрал планшет на прикроватную тумбочку.
– Что случилось? – спросил он, отодвигая от себя документы, которыми был окружен.
– Твой сын снова втайне смотрел запись нашей свадьбы, хотя уже давно должен был спать.
Алек усмехнулся:
– И почему, стоит ему нашкодить или ослушаться, он сразу становится только моим сыном? – и похлопал ладонью по месту рядом с собой.
Магнус подошёл к кровати и взобрался на супруга сверху, оседлав бёдра и обвив руками широкие плечи. Алек был таким домашним, в серых мягких штанах, с взъерошенными волосами и уставшими голубыми глазами, прятавшимися за линзами очков. Магнус осторожно стянул их и отложил в сторону.
– М-м-м, – улыбнулся Алек и потянулся за поцелуем.
Магнус не знал, с чего начать, не знал, хотел ли Алек второго ребёнка, поскольку они никогда это не обсуждали. Даже появление Макса было спонтанным. Просто однажды он появился на пороге их магазина в группе других детдомовцев, обвинил Алека в том, что в секции детской литературы книги расположены не по алфавиту, и они просто не смогли с ним расстаться. Процесс усыновления был тяжелым, но Магнус бы преодолел ещё тысячу таких процедур, лишь бы видеть каждый день эти озорные синие глазки, слышать заливистый смех, смотреть, как он засыпает в объятиях Алека на диване за просмотром мультиков.
Магнус откинул голову набок, показывая Алеку, чего он хочет, и сильнее прижал его к своей шее. Страсть распалила его, он двигал бёдрами и задыхался оттого, как жадно его сжимали руки Алека. Хотелось видеть, что и Алек сейчас в таком же состоянии.
Он открыл глаза и сразу уткнулся взглядом в горящий экран планшета, лежащего на тумбочке. Точнее – в фото мальчика, лица которого не мог разобрать, так как планшет лежал вверх ногами.
– Алек? – позвал он хриплым голосом.
– М?
Магнус потянулся рукой к тумбочке, но Алек как-то быстро перевернул его на спину и схватил планшет, сразу же заводя руку за спину.
– Что там? – спросил Магнус, вскидываясь всем телом вверх и вытягивая шею, пытаясь скинуть мужа с себя.
– Не важно, – отмахнулся Алек и слез с кровати, блокируя экран. – Это по работе.
Магнус вскочил с кровати и двинулся на Алека.
– Я видел там фото. Кто на нём?
– Я просматривал сайт одного детдома, чьих воспитанников хочу пригласить к себе на этих выходных. Ничего особенного, – пожал мужчина плечами.
Бейн подошёл вплотную и, сложив руки на плечах мужа, шепнул ему прямо в лицо:
– Ты всегда смотришь в пол, когда хочешь скрыть правду. Этим Макс пошёл в тебя.
Алек не сдержал улыбки и посмотрел в его глаза.
– Ты знаешь меня слишком хорошо, – вздохнув, сказал он и повёл супруга к кровати, удобно устраиваясь на подушках и привлекая Магнуса в свои объятия. – Вот, – и снял блокировку.
На экране высветилось личное дело мальчика лет десяти, судя по фото. У него была смуглая кожа и карие глаза.
– Его зовут Рафаэль, – прошептал Алек, показывая Магнусу данные ребёнка. – Я не смогу тебе объяснить почему, но это было как с Максом, понимаешь? Я просто чувствую.
Магнус улыбнулся и повернулся к нему.
– И долго ты молчал?
– Две недели. Хотел сначала узнать всю информацию, потом поговорить с тобой. Мы не планировали…
– Как и Макса, – перебил его Магнус. – А сейчас он – лучшее, что происходило в нашей жизни.
Алек улыбнулся и поцеловал Магнуса в лоб.
– И это лучшее, – продолжил Магнус, – сегодня сказал, что его комната слишком большая для него одного.
– Он просил братика?
– Или сестрёнку.
Алек отложил планшет в сторону и сильнее сжал в объятиях мужа.
– Рафаэль будет у нас в магазине на следующих выходных, – сказал он некоторое время спустя. – Я думал о том, чтобы взять с нами туда Макса и познакомить их.
Магнус улыбнулся и коротко чмокнул его в щеку, устраивая голову на плече.
– Отличная идея. Он всегда так радуется, когда мы его берем с собой на подобные мероприятия. Помнишь, как он впервые посетил поэтический вечер?
Алек усмехнулся.
– И, оставшись недовольным тем, что никто не продекламировал ни одного детского стишка, сам поднялся на сцену.
– Он был так похож на тебя тогда, – благоговейно прошептал Магнус, подушечками пальцев скользя по подбородку Алека. – Тот же взгляд, упрямо поднятый подбородок и такое серьёзное личико, – он рассмеялся.
– Я не всегда серьёзен, – возразил Алек.
Магнус покачал головой.
– Когда читаешь мне стихи – всегда, – и прикусил губу, улыбаясь. – Почитаешь сейчас?
– Тебе нравится заставать меня врасплох? – улыбнулся Алек и перевернулся набок, оказываясь с супругом лицом к лицу.
– Когда ты не подготовлен, тебе в голову приходят до мурашек проникновенные слова, – прошептал Магнус.
Алек фыркнул и посмотрел в зелёно-златые глаза долгим взглядом. И уголок его губ приподнялся. Он обнял ладонями лицо мужчины, поглаживая большими пальцами щеки и губы, и придвинулся ближе, прикасаясь своим носом к его, заглядывая в самую глубину глаз.
Когда взошло твое лицо
над жизнью скомканной моею,
вначале понял я лишь то,
как скудно все, что я имею.
Но рощи, реки и моря
оно особо осветило
и в краски мира посвятило
непосвященного меня.
Я так боюсь, я так боюсь
конца нежданного восхода,
конца открытий, слез, восторга,
но с этим страхом не борюсь.
Я помню – этот страх
и есть любовь. Его лелею,
хотя лелеять не умею,
своей любви небрежный страж.
Я страхом этим взят в кольцо.
Мгновенья эти, знаю, кратки,
и для меня исчезнут краски,
когда зайдет твое лицо…
Алек легко коснулся губ Магнуса и сразу же отстранился. Это был не поцелуй. Это было прикосновение.
– Дышать не могу, – прошептал тот, открывая глаза, – с самого первого раза и до сих пор.
Алек широко улыбнулся, наслаждаясь реакцией мужа.
– Поэтому читаю всё реже, – усмехнулся он, – не хочу, чтобы ты задыхался.
– Это от счастья, – Магнус обхватил шею своего мужчины руками и прижался к нему всем телом.
Алек обнял его за талию и удовлетворенно выдохнул еле слышное «Люблю». Его волосы щекотали Магнусу шею и подбородок, а дыхание обжигало грудную клетку. Скоро он уснул. Магнус осторожно посмотрел в его лицо. Умиротворенное, спокойное, такое прекрасное. И сам опустил веки.
Это больше чем сердце,
Это больше чем весь мир,
Это дольше чем вечность
Любовь без памяти.
Это выше чем небо,
Это дороже чем жизнь
Пронести через время
Любовь без памяти.