Дверь в библиотеку была открыта. Спустившись с лестницы, девушка могла сразу направиться к выходу, для этого ей не надо было проходить мимо комнаты, где сейчас сидел Киллоран. Если бы все произошло именно так, графу пришлось бы последовать за беглянкой, а ему даже вставать не хотелось.
Эмма замерла на последней ступеньке. Киллоран затаил дыхание в кресле у камина.
Затем вновь раздались ее шаги — все ближе и ближе. Девушка шла к библиотеке.
Вот в дверном проеме обрисовался ее силуэт. Лицо в обрамлении рыжих волос казалось совсем белым. На Эмме был плотный пеньюар, и граф мысленно чертыхнулся: надо было купить ей домашнюю одежду полегче. Он сам лишил себя на редкость приятного зрелища.
Эмма замерла, вглядываясь в полумрак.
У Киллорана мелькнула мысль, что рыжеволосая красотка пришла соблазнить его, но только на одно мгновение. Характер у этой девушки такой, что сие предположение было маловероятно. Или он все-таки ошибся в своих оценках?
Наконец Эмма разглядела сидящего около догоравшего камина хозяина дома и приблизилась к нему. Тому, что на рассвете Киллоран находится не в своей постели, а в кресле в темной библиотеке, она, похоже, совсем не удивилась.
— Мне надо вам кое-что сказать.
При других обстоятельствах графа позабавило бы то, как может взволновать голос — просто голос. В его жизни было столько женщин, что ничего нового он от них уже не ждал. Да и чего, собственно, можно было ожидать от девственницы? И все-таки его покинули последние сомнения: эта босоногая девушка, решившая на исходе ночи ему что-то сказать, возбуждала его так, как до нее не возбуждала ни одна опытная куртизанка.
Все дело в том, что она дьявольски похожа на Мод, поспешил он найти объяснение сему невероятному факту. Это сходство возвращает его в те времена, когда он был куда более благороден и впечатлителен.
И даже в эту минуту Киллоран знал, что говорит себе неправду. Эмма Браун не так уж походила на Мод Дарнли, особенно в том, что касалось характера. Мод была хрупким, беспомощным созданием, которому, впрочем, не чуждо было вероломство, присущее всем женщинам — и слабым, и сильным. Это ее и погубило. Киллоран испытывал к Мод нежность, но даже в ту пору не называл свое чувство любовью. Они познакомились вскоре после приезда графа в Англию. В то время над ним еще довлело пережитое горе — недавняя смерть родителей… Мод была само очарование, и он немного отвлекся от мрачных мыслей. Однако и тогда Киллоран считал, что женщины отнюдь не главное в жизни мужчин, и поэтому не придал значения состоянию Мод в тот день, когда она пришла к нему с мольбой о помощи.
Если бы у Мод Дарнли была хоть десятая доля силы воли Эммы, она была бы сейчас жива…
Что касается внешнего сходства, они обе были рыжими, но у Эммы волосы более яркого оттенка, а фигура намного соблазнительнее, чем у Мод. Последнее очень хорошо. Джаспер Дарнли не устоит.
Между тем Эмма остановилась в шаге от кресла, в котором сидел Киллоран. В отблесках догорающих в камине поленьев граф увидел, что на щеках девушки выступила легкая краска. Нет, она пришла сюда вовсе не для того, чтобы броситься в его объятия, подумал Киллоран и на миг испытал разочарование.
Он знал, что Эмма близорука, и лениво разглядывал девушку, даже не потрудившись встать.
Она протянула на ладони что-то блестящее, и граф перевел взгляд на это странное подношение. Половинка сломанного бриллиантового колье. Другую часть он вечером положил в карман, даже не взглянув на нее.
— Я хотела оставить себе бриллианты, — было видно, что девушке нелегко далось признание. — Собиралась продать их, когда убегу из вашего дома. Сегодня ночью я думала, как мне это сделать, но потом поняла, что не смогу так поступить. Вы были добры ко мне, и я не обману ваше доверие.
Киллорану захотелось ударить Эмму, хотя он ни разу в жизни не поднял руку на женщину. Графу вообще не доставляло удовольствия демонстрировать свою физическую силу тем, кто был слабее. И тут вдруг такое желание…
— И доброта, и доверие к людям мне чужды, — процедил он сквозь зубы. — Неужели ты до сих пор этого не поняла? И что мне еще нужно сделать для того, чтобы развеять твои сомнения?
Бог мой!.. Эмма опустилась на колени и крепко сжала его руку…
— Не знаю, почему вы так настойчиво пытаетесь доказать мне, что вам чуждо благородство и порядочность. Других вы можете ввести в заблуждение, но мне-то известно, что вы не злодей и не подлец. Это всего лишь…
— Маска? — насмешливо подсказал Киллоран. — Ты ошибаешься, Эмма. Ошибаешься, и все тут. Порядочность мне на самом деле чужда, и благие порывы тоже. Я спас тебя на постоялом дворе только потому, что меня это на минуту развлекло. Второй раз я избавил тебя от неприятностей, поскольку тогда уже подумал об одном деле, которое до сих пор осталось недоделанным. Если бы не твои рыжие волосы, я бросил бы тебя на произвол судьбы.
— Это неправда. Я не верю.
— Да неужели? Ты не можешь поверить в то, что я не такой человек, который будет тратить свое время на спасение несчастных девиц? — Киллоран видел, как меняется выражение лица Эммы, и стал говорить еще холоднее. — С твоей помощью я намерен получить один старый долг. Именно поэтому-то я привел тебя в свой дом, — он сжал пальцы на руке девушки, где лежали бриллианты, в кулак. — Оставь это себе. Ты заслужила в награду не только сломанное колье. Мы еще поговорим об этом.
Эмма резко встала. В голосе ее теперь тоже звучали совсем другие нотки.
— Что я должна буду сделать? Лечь в постель с лордом Дарнли? А может быть, убить его? Но вы, кажется, говорили, что не нуждаетесь в услугах наемных убийц.
— У тебя хорошая память, детка, — ни на один из ее вопросов Киллоран не ответил.
— Не называйте меня деткой!
— Тогда не веди себя так, как ведут дети. Лорд Дарнли, хотя и был пьян, прекрасно понял, зачем я привел тебя в его дом. Да, ты приманка, и он обязательно на эту приманку клюнет. Твоя задача — подвести его к последней черте, а я нанесу завершающий удар. После этого мы сможем с тобой расстаться.
Сейчас Эмма выглядела совершенно спокойной, но это спокойствие нервировало Киллорана больше, чем истерики, свидетелем, а чаще виновником которых он столько раз был.
— Прекрасно, — девушка повернулась, чтобы уйти, и в этот момент по ее спине скользнул солнечный луч. Он блеснул на ее волосах не хуже бриллиантов…
Киллоран вскочил с кресла и резко повернул девушку к себе.
— Не надо! — закричала Эмма, но граф уже ничего не слышал.
Он рванул тонкую ткань пеньюара, и на пол посыпались пуговицы. Сейчас остановить Киллорана не смогли бы никакие слова, но, увидев на нежной шее Эммы синяки и царапины, он замер.
Девушка рванулась, но Киллоран властно удержал ее левой рукой за плечо. Правой он откинул голову Эммы назад, чтобы получше разглядеть «украшение».
— Дарнли…
Эмму потряс его совершенно неживой голос.
— Он не специально! Это из-за колье.
— Дарнли ответит и за это, — в голосе графа зазвучали знакомые ноты, и Эмма вздохнула спокойнее. — Он умрет, но перед смертью я вспомню ему и это, — Киллоран легонько провел пальцем по ее оцарапанной коже.
Внутри у Эммы все дрожало, но говорить она старалась спокойно.
— Ничего страшного со мной не случилось. И, кстати сказать, выглядит это так, будто меня пытались повесить. Подходящее наказание за убийство, не так ли?
Если она пыталась все свести к шутке, то особого успеха не достигла. Тем не менее Киллоран кивнул.
— Весьма подходящее.
Он чувствовал пальцами тепло ее кожи и видел соблазнительные линии тела. Ткань пеньюара была плотной, но для опытного глаза тайн тут быть не могло.
Искушение оказалось очень сильным. Киллоран наклонился и прильнул губами к тому месту на шее Эммы, которое было чуть ниже синяков и царапин.
Там лихорадочно билась крохотная жилка. Что стало причиной этого — страх или желание? Киллоран крепко прижал девушку к себе. Эмма была высокой — выше тех женщин, с которыми он привык иметь дело, и это оказалось весьма удобно: ее бедра прильнули к его бедрам, грудь оказалась на уровне его груди, а шея манила к поцелуям. Граф провел рукой по ее боку, и Эмма задрожала. Ощущение именно этого теплого, податливого тела в руках было завораживающим: Киллоран буквально растворился в нем.