— Этих людей наняла не я, а вы. Мое было только предложение, — тон у Мириам был холодный.
— Да, и они бы справились, если бы точно следовали моим указаниям, — Дарнли ответил вообще ледяным тоном.
— Почему вы думаете, что они вас ослушались?
— У того, который с трудом приполз к моему дому, в карманах денег оказалось вдвое больше, чем я ему заплатил.
— Возможно, у него были общие деньги — и его, и второго вашего… охотника.
— Возможно. А возможно, кто-то заплатил ему вдвойне, чтобы все было сделано так, как нужно этому кому-то, а не мне. Думаете, я не знаю, как сильно вы желаете смерти своей кузины?
На лице Мириам не дрогнул ни один мускул.
— Мне совершенно безразлично, что произойдет с Эммой, если в итоге она все равно умрет. Она распутница, так что никто не мешает вам воспользоваться ею именно в этом качестве.
— Рад слышать, — пробормотал Дарнли. — Но теперь Киллоран будет настороже. Нам придется приложить массу усилий, чтобы получить свою добычу.
— Если не ошибаюсь, граф и так был настороже, — Мириам посмотрела в глаза Дарнли, и он отвел взгляд. — С чего бы иначе у ваших людей ничего не вышло?
— Дьявол их побери! — Дарнли стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Вторая попытка должна стать удачной. Третьей у нас не будет.
Мириам смотрела на аристократа с плохо скрываемым пренебрежением. Этот человек был более знатен, чем она, и более богат, но настоящей силы она в нем не чувствовала. Сиду ведь дают не происхождение и не деньги… Это понимала даже такая тщеславная и корыстная женщина, как Мириам де Винтер.
— Позаботьтесь о том, чтобы этого не произошло, — сказала она и встала. — В противном случае мне придется искать других союзников, и я их найду.
Она произнесла это так, что у лорда Дарнли ни на секунду не возникло в сказанном сомнения.
Глава 13
— Я люблю вас.
Это ожидаемое и все-таки неожиданное признание стало причиной того, что леди Барбара выронила карты. Она знала, что Натаниэль скажет именно эти слова, но когда они наконец прозвучали, поняла, что не готова к разговору.
Барбара Фицхью решила, что не откажет молодому человеку в своих ласках, как она это называла, в тот самый вечер, когда так поспешно покинула дом графа Киллорана. Конечно, она будет страстной и пылкой, чтобы Натаниэль ни на секунду не усомнился в том, что доставил ей неземное удовольствие. И сделать это нужно не откладывая. Необходимо покончить с двусмысленной ситуацией, в которой она чувствует себя так некомфортно.
Как только Натаниэль приехал к ней с визитом, Барбара приступила к реализации своего плана. Они сели играть в карты в ее изящно обставленной синей гостиной, к которой примыкали будуар и спальня. Натаниэль уже час не сводил с нее глаз, а леди Фицхью все медлила. И вот прозвучало признание в любви.
Барбара взяла со столика выроненные карты и улыбнулась Натаниэлю самой чарующей из своих улыбок.
— Вы ведь совсем молоды, не так ли? — этот вопрос вряд ли мог считаться ответным признанием, и Натаниэль поднял брови.
— Мне двадцать три года.
— Я никому ни в чем не признавалась уже в восемнадцать лет, — Барбара положила на столик карту. — Пики.
Натаниэль бросил свои карты на пиковую даму.
— Я не хочу играть с вами, леди Барбара.
— Это можно понять, — леди Фицхью улыбнулась. — Вы хотите совсем другого.
— Нет. Я…
— Неужели не хотите? — Барбара сделала вид, что удивлена. — Таких признаний я давно не слышала. Так, значит, вы меня не хотите?
— Конечно, хочу. Вы самая прекрасная женщина из всех, кого мне доводилось видеть за всю мою жизнь. И самая желанная.
— Если не ошибаюсь, большую часть своей жизни вы провели в Нортумберленде, не так ли? Каких же женщин вы могли видеть в этой глуши?
— Прошу вас, леди Барбара, — в голосе Натаниэля послышалось еле уловимое негодование. — Не нужно смеяться над моей преданностью.
— Значит, вы мне преданны? А я-то думала что это желание как таковое, — Барбара откинулась на спинку кресла и изящно, как кошка, потянулась.
Это была обычная уловка. При таком движении ее грудь обрисовывалась самым выигрышным образом. Барбара не сомневалась, что сейчас глаза Натаниэля скользнут ей в вырез, после чего разговоры о преданности закончатся.
Но этот юноша из Нортумберленда не желал играть по правилам. Взор его был прикован к ее лицу, как если бы выражение глаз казалось для него важнее, чем ее соблазнительная фигура. Значит, глаза должны затуманиться. Она умела делать и это, и многое другое.
— Барбара, — голос Натаниэля был полон нежности, и леди Фицхью тут же ощутила, как в ее душе вскипает раздражение.
Ей не нужна никакая нежность! Это глупо.
— Натаниэль, если вы хотите меня, так и скажите, — промурлыкала она, вставая с кресла. — Я давно жду, когда вы проявите свой интерес ко мне более явно. Я думаю о вас с того самого момента, как вы меня поцеловали. Вы на редкость привлекательный молодой человек. Я уже пресытилась любовью, но сейчас испытываю чувства, о которых много лет как забыла. Не продолжить ли нам разговор в моей спальне?
— Барбара…
Он тоже встал, с кресла. В голубых глазах юноши застыли смущение и досада.
Леди Фицхью подошла к Натаниэлю вплотную. Молодой человек был намного выше, чем она. От него исходил аромат свежести и чистоты, почему-то напомнивший Барбаре запах горящей свечи. Она тряхнула головой, чтобы отринуть возникший совсем некстати образ, улыбнулась и положила свои маленькие руки на плечи юноше.
— Чего вы испугались, Натаниэль? — спросила она и облизала губы. — Вы ведь не девственник и знаете, какое удовольствие вас ждет.
Она расстегнула пуговицу камзола Натаниэля. Молодой человек поймал и удержала руку леди Барбары.
— Нет, — сказал он мягко и в то же время решительно.
— Нет? — она сделала вид, что не поняла. — Значит, вы девственник и я буду вашей первой женщиной? Вам повезло. У меня большой опыт, и я смогу многому вас научить.
Она попыталась высвободить руки, но безуспешно.
— Нет, Барбара, — повторил еще раз Натаниэль. — Я не хочу продолжать этот разговор в вашей спальне. Во всяком случае, не сегодня.
Леди Фицхью не верила тому, что слышала. Ошеломленная, она опустила руки и отступила на шаг назад.
— Тогда зачем вы пришли ко мне?
— Я пришел с визитом. А еще я пришел потому, что люблю вас.
— Этого не может быть, Натаниэль. Таких женщин, как я, не любят. Мужчины меня желают, и я нередко удовлетворяю их желания. Ваши удовлетворю непременно. Хотите меня — берите. Не хотите — убирайтесь из моего дома.
— Я люблю вас, — повторил Натаниэль.
— Этого не может быть, — повторила и Барбара. — Вы просто мальчишка, и чувства у вас мальчишеские! В скольких женщин вы уже были влюблены? О мисс Поттл я знаю. Киллоран рассказал. Еще вы, похоже, неравнодушны к новоявленной кузине графа. А теперь еще я, любовница вашего родственника.
— Вы не состоите с графом в любовной связи, — Натаниэль слегка поморщился. — Как бы вам ни хотелось убедить меня в этом.
— Почему я должна вас в чем-то убеждать? — она уже злилась. — Если мое предложение вас не устраивает — что ж, забудьте о нем. Второй раз вы его не услышите.
Она, словно не в силах совладать с собой, стала дышать чаще. Грудь Барбары Фицхью в такой ситуации никого не могла бы оставить равнодушным, но Натаниэль устоял. Он был спокоен, во всяком случае внешне, и Барбаре вдруг стало страшно. Неужели она утратила свою привлекательность, магическую для мужчин? Что, если они больше не станут вожделеть ее? Не будут готовы ради нее на любое безрассудство? И с чем же она тогда останется?
Молчание давило на обоих, становилось невыносимым. Теперь Барбаре было не только страшно, но и стыдно. Последнее чувство, давно забытое, оказалось непереносимым.