— Мне тоже больно, — тихо говорит он. — Но у тебя есть способность остановить эту боль, Синяя птица. Так же, как я могу забрать твою боль. Всю до последней капли. И не успокоюсь, пока прошлое не умрет и не будет похоронено, и ты не будешь счастлива, если позволишь мне. Пожалуйста... пожалуйста, просто позволь мне.
Будь я сейчас хоть немного в здравом уме, то бы сказала «нет» и выскочила из дома, прежде чем он успел бы меня остановить. Это было бы самым безопасным и разумным решением для меня. И все же не хочу этого делать. Мне так надоело стараться изо всех сил. И так устала бороться против всех своих желаний и стремлений. Мне так надоело притворяться, что не теряю голову от этого человека, и мне так чертовски надоело быть без него. Медленно, наполненная ужасом и облегчением, позволяю своему телу упасть на него. Уткнувшись лбом в его широкую грудь, испускаю глубокий вздох, который, казалось, исходит из самых глубин моей души.
— Я не знаю, как это сделать, — шепчу я. — Уже нет.
И снова почти закрываюсь в себе, когда Каллан отпускает мои запястья. Он медленно обхватывает мое лицо ладонями, но не заставляет меня смотреть на него. Лишь позволяет мне прильнуть к нему, и тепло его рук успокаивает меня, возвращая во многие другие места и времена, где он делал то же самое. Я почти чувствую, как любовь изливается из него в мое тело, и мне кажется, что не заслуживаю этой передышки.
— Это просто. — Кожа на моем виске горит там, где Каллан прижимается губами. Он касается меня, когда говорит тихо и нежно: — Просто отпусти. Перестань бороться. Перестань так усердно стараться ненавидеть меня. Ненавидеть меня — это безопасно, я знаю, но любить меня было бы намного лучше. Как может что-то ужасное исходить от чего-то столь прекрасного? То, как я люблю тебя, кажется мне прекрасным, Синяя птица. Это не пугает меня, не злит меня и не заставляет чувствовать себя обманутым. Любовь к тебе — это лишь часть того, что делает меня тем, кто я есть. Я понял это в тот момент, когда встретил тебя, и ты тоже.
Закрываю глаза. Он говорит это так легко, как будто быть с ним было бы так же просто, как дышать, но как это может быть? Мне нужно сказать ему, что должна уйти. Мне нужно сказать, что действительно хочу, чтобы он покинул Порт-Ройал, ради меня. Но как это сделать? Впервые за много лет чувствую себя дома. Крошечные электрические искры паники кусают меня, когда просто думаю о том, что он меня отпускает.
— Я скоро поцелую тебя, Синяя птица, — шепчет Каллан мне в волосы. — И если ты не остановишь меня, то прикоснусь к тебе. Я собираюсь снять с тебя одежду и поцеловать каждый дюйм твоего тела. Хочу чувствовать, как ты таешь для меня. Хочу почувствовать, как твое тело поет для меня. Я не собираюсь тебя тр*хать. Даже оставлю всю свою одежду, если тебе от этого станет легче. Мне просто нужно обнять тебя и почувствовать твою кожу под моими руками.
— Не думаю, что…
— А сейчас я тебя поцелую.
Каллан медленно наклоняется, поднимая мое лицо к своему, давая мне время вывернуться и отодвинуться, но я в ловушке, приклеенная к одному месту, неспособная управлять своим телом, неспособная сделать что-либо, кроме как стоять очень тихо, когда он опускает свой рот к моему. Чувствую себя ошеломленной. Бездыханной. Опьяненной. Чувствую так много эмоций одновременно, все они бурлят во мне, требуя внимания. Но все превращается в фоновый шум, когда он слегка касается губами моих. Каллан вырос и стал настоящим мужчиной. Он выше, шире в плечах, мускулистее, чем был раньше, и все же вкус у него тот же. Каллан целует меня все с той же яростной интенсивностью, которая заставляла мои пальцы поджиматься.
Хочется плакать.
Мне так долго этого не хватало. Когда он двигает своим ртом над моим, его полные губы оказывают самое восхитительное давление, и я подавляю рыдание, пытаясь не развалиться на части. Каллан мягко фыркает, обнимая меня и прижимая к себе.
Это так странно. Я перестала хотеть этого. Думала, что это никогда не повторится. Это нереально, что он обнимает меня прямо сейчас, целует меня, заставляет чувствовать себя так, когда думала, что никогда больше его не увижу. Каллан сдерживает свое слово и медленно начинает снимать с меня одежду. Моя рубашка идет первой. Помогая ему раздеть меня, кажется, подбадриваю его, но опять же едва ли могу попытаться остановить его, когда ткань скользит через мою голову.