Тихо, Драко, тихо, не дыши так часто. Успокойся, не думай о нем, как об объекте своей любви.
— Ну, полегчало тебе, Поттер? — осторожно спросил я.
— Не совсем. Все еще трясет, все ещё лихорадит, — ответил Гарри, — возможно станет лучше, когда я лягу ещё ближе?
— В каком смысле? Что ты хочешь сказать, котёночек? — прошептал я.
Но брюнет перевернулся и лег на меня сверху. Он положил свою голову на мою грудь и глубоко вздохнул. Но Гарри был такой непоседа, он ерзал на мне, аки уж, возбуждая. Я обнял парня и прижал к себе, останавливая его телодвижения.
— Малфой? Ты чего это?.. — проговорил он.
— Перестань ерзать на мне, Поттер, — прошептал я. И тут он лег так, что мой член уткнулся в его бедро, и я застонал. — Гарри, прекрати.
— Что это мне упирается в бедро? — спросил он и улыбнулся.
Я перевернул его вниз и навис над любимым, приближаясь губами к его губам. Брюнет загнанно дышал, не отводя своих глаз от меня.
— Как ты думаешь, засранец гриффиндорский, что это может быть? Я ведь не каменный, Поттер, и моё желание очевидно — я хочу тебя, безумно хочу, Гарри. Я думаю о тебе день, а по ночам ты мне снишься. В моих грезах ты хочешь меня, мы занимаемся любовью и ты стонешь, зовешь меня, просишь о любви, умоляешь брать тебя глубже. Я просыпаюсь со слезами на глазах, понимая, что это всего лишь мираж ночной и ты в реале не со мной. Тебе тоже плохо именно от этого. Ты насилуешь себя, не даёшь организму того, чего он хочет — меня.
Я снова перевернулся и теперь уже Гарри лежал на мне. Он поцеловал меня очень нежно и трепетно, положил снова свою голову на мою грудь и прошептал:
— Я подумаю об этом и на днях, Драко, обещаю, я дам тебе ответ, а сейчас просто полежим так, мне уже легче, намного легче.
Поттер уснул на мне, и уже перед рассветом я поднял его на руки и понес в дом. Перед его комнатой я остановился. Оставить его одного, чтобы он через час — полтора снова пришёл ко мне сводить меня с ума? Ведь он сам не понимает, что своим отрицанием только мучает себя, Поттера тянет ко мне неодолимо. Может, пусть просто поспит в моей постеле? Его магия, его внутреннее магическое ядро хочет соединиться с моим, и это — не голое желание физической близости, это — зов магии, зов наших душ, нашей общей на двоих любви. Эх, утром Гарри будет злиться на меня, когда проснется в моей кровати. Что ж, пусть злится — пусть это будет небольшой местью за те страдания, что он мне приносит, не отвечая на мой голодный зов. Я уверенно прошёл дальше, и внес любимого в свои покои. Осторожно положил его на кровать и лег рядом, обнимая мое родное чудо. Поттер потянулся ко мне, зачмокал во сне и обнял. Я накрыл нас тонким одеялом и прошептал, что люблю Гарри. Брюнет улыбался во сне, доверчиво прижался и ещё крепче уснул. Я какое-то время ловил дыхание Поттера, гладил его по спине, перебирал пальцами его непослушные волосы, а потом тоже уснул, не выпуская мою любовь из своих объятий.
========== 10. Пикник, или полное признания дядей Драко Малфоя. ==========
POV. ДРАКО МАЛФОЙ.
&
Пробуждение мистера Поттера было весьма интересным. Я уже проснулся, принял душ, почистил зубы, надел джинсы, рубашку, галстук, и вдруг Гарри начал просыпаться. Он сладко потянулся на кровати, выгнулся, как котёночек и уткнулся в подушку своим носом. И вдруг брюнет сел резко на кровати. Он посмотрел на меня и его глаза округлились, как два огромных изумруда.
— Малфой, а ты что у меня в комнате делаешь? — спросил Гарри. — Я не позволял тебе…
И тут он заозирался по сторонам, все ещё сонно протирая глаза, и вдруг закашлялся. Поттер осмотрел себя и облегчённо выдохнул.
— Как я оказался здесь? Почему я не в своей комнате? И ты ничего не сделал со мной? — посыпались на меня вопросы Гарри.
— Я принес тебя к себе. Под утро ты уснул на мне, на лужайке, помнишь? Когда я нес тебя на руках, ты вцепился в меня и совершенно не хотел отпускать. Вот я и принес тебя к себе и мы спали, — ответил я.
— Мы спали вместе, на одной кровати? — прошептал брюнет и его щеки стали розовыми.
— Конечно, радость моя, — улыбнулся я и сел на кровать, глядя на моего тёплого, все ещё полудремлещего котёнка, судя по глазкам, которые хлопали ресничками. — Я же не мог спать на полу или вне своей спальни. И да, Поттер, мы спали вместе, просто спали, Гарри. Как ты можешь почувствовать, что твоё тело все ещё девственно и твоя аппетитная попа не пострадала. Я хотел разбудить тебя утренним поцелуем, но не рискнул. Ты позволишь мне поцеловать тебя сейчас, Гарри?
Поттер подполз ко мне сам и притянул меня за галстук к себе, нежно поцеловал. А потом наш поцелуй стал глубже, раскрепощеннее. Я обнял его, приподнимая, и прижал к себе. Потом ещё раз шесть мелко целовал в губы и опустил на кровать.
— С добрым утром, мой хороший, — сказал я и снова чмокнул в его теплую, розовую щечку, — скажи мне, хорошо ли ты спал?
Гарри блаженно улыбнулся и ответил:
— Да, впервые за то время, что мы встретились в Лондоне и сейчас, мне хорошо. Нет того нервозного состояния и непонятной неудовлетворенности. Я выспался.
— И я, Поттер. Мне хорошо спалось рядом с тобой. Обнимать тебя во сне и шептать слова нежности и любви — это блаженство. Похоже на сказку в летнюю ночь. Видишь, мой родной, мне можно доверять. Мы можем спать так каждую ночь после помолвки и после свадьбы. Что на это скажешь?
Парень поднялся с кровати и подошел к окну, глянув мельком на напольные часы, которые показывали восемь утра. Я подошел к брюнету сзади и обнял, целуя в макушку.
— Гарри, что тебя так беспокоит, мой вредный гриффиндорец? Ты не хочешь стать моим мужем? Тебя это пугает? Хорошо, можем просто жить вместе, так сейчас многие живут. Поживем, приглядимся друг к другу и поймем, стоит ли сочетаться браком.
— Нет, Малфой, никогда! Я не хочу быть использованным, а потом выброшенным в утиль, как перегоревшая лампочка! — возразил Поттер. — Если тебе насрать на мои чувства и мою гордость, то мне — нет.
— Ну и выражения у тебя, Гарри! — усмехнулся я.
— Ах, простите, ваше графское, я выразился слишком грубо для вашего утонченного слуха, ваши ушки привыкли к благовоспитанным речам и изысканным выражениям. Sorry, любовь моя, и пока. Мне надо к Тэдди. На пикнике увидимся и там я дам тебе ответ.
Брюнет вывернулся из моих объятий и выбежал в коридор. Ну, что с ним поделаешь? Гордый, вредный, противный как Нюхлик Ньюта Саламандера, но милый и славный, одновременно. Так и хотелось крикнуть вслед: «Акцио, Гарри Поттер!». С пол оборота заводится, рвёт и мечет. И что я такого сказал? Мерлин, сделай что-нибудь с этим гриффиндорским засранцем, прошу тебя.
Весь завтрак Поттер общался со всеми, кроме меня, а если наши взгляды и пересеклись, то в них я читал спокойную решимость. Пока в машину загружались продукты, мангал для барбекю, овощи для гриля и фрукты с хлебом, а также вода и напитки, я смог поймать в коридоре моего вреднючего Гарри.
— Поттер, в чем дело, что это за игнор такой меня? Гарри, что с тобой? Не рви мне сердце, не посыпай его солью, — проговорил я и обнял моего котёнка.
Брюнет обнял меня и ответил, что все хорошо, это он так думает, обмозговывает ответ. Мне ничего не оставалось, как выпустить его из своих объятий.
На пикнике дети вовсю резвились, а мы, молодёжь, сели играть в карты. Северус, Нарцисса и тётя Женевьева присматривали за Тэдди и Каспианом, о чем-то тихо разговаривая. А у нас шла горячая игра со опорами, смехом и криками возмущения, когда кто-то проигрывал или мухлевал.
Посреди игры к нам подбежали мальчики, и Тэдди Люпин с разбега запрыгнул на меня и заплакал. Я бросил карты и обнял осторожно моего племянника. К нам подошли и взрослые, все разом замолчали.
— Дядя, Драко, — произнес малыш сквозь рыдания, — скажи Каспиану, что ты любишь его гораздо меньше, чем меня! Я твой племянник, а он просто мальчик! Скажи ему, что ты МЕНЯ любишь!