— Только попробуй помереть, Поттер, — шепчу я, — ублюдок мой! Я так долго хотел тебя увидеть, придурок, только рискни сейчас сдохнуть!
Я положил брюнета на диван в зале и сел рядом, взял в руки его ледяные пальчики и стал их согревать своим дыханием. Я склонился над парнем, ловя дыхание Поттера.
========== 3. Противостояние. ==========
POV. ДРАКО МАЛФОЙ.
&
Когда я склонился над Поттером, он ровно дышал. Спит? Уснул сейчас, когда я пришёл, чтобы во всем разобраться? Во сне его руки поймали мою руку и Гарри улыбнулся, совсем как раньше в школе: застенчиво, как-то целомудренно и загадочно. Моя вторая рука сама потянулась к его губам и я пальцем большим провел по его нижней губе.
— Нет, Джинни, — услышал я отчетливый голос брюнета, — между нами все кончено. Ты — останешься моей… — тут было какое-то словно, явно на енохианском наречии, ещё от пророка Еноха, когда тот говорил с Ангелами. А, может, это был мать его, парселтанг, на котором Поттер усмирил змею, которую я призвал своим заклинанием «Серпенсортия?» в Дуэльном клубе — … моей сестренкой и не белее того. — Гарри во сне поднял руки над головой, сцепил их в замок. — Эдвард мой, Джинни, и я его никому не отдал. Не хочешь принять его, как собственного ребёнка, тогда уходи, я никогда его не брошу.
Серьёзное лицо, глубокая складочка между нахмуренными бровями. Моя рука опустилась к все еще острым и чувствительным соскам, которые так и выпирали, так и просвечивали через старую футболку-маечку. Нет, такое тряпье нельзя носить, это — провокация самая настоящая. Так и хочется лизнуть эти вершинки, намазать их кремом, а лучше мороженым, чтобы они стали ещё острее, ещё более чувственнее. Член в штанах заныл. А эти дерзкие шортики, явно из юношеской коллекции, они обтягивают твою попу, ммм… и твоего чуть эрогированного дружка. Мерлин! И ты еще был Аврором? Однако, твои руки явно не слабые, я вижу неплохие бицепсы, ноги тоже тренированные, но за год явно ослабли. Зеленоглазый ты мой фей, я весь мир брошу к твоим ногам, Поттер, но не сейчас, пока ты не готов принять, и все еще ненавидишь меня. Я выдохнул и коснулся указательным пальцем одной из вершинок твоих сосков через жалкое подобие футболки-маечки. Твоё тело выгнулось и ты застонал, распахивая одновременно свои изумрудные глаза.
— Малфой??? — прохрипел парень, когда взгляд сфокусоровался на мне. — Как ты?.. Что ты тут делаешь?
— Ты упал мне на руки, Поттер, и я внес тебя в дом. Прошло минут семь, как ты… уснул, — ответил я.
— Уснул? Я не спал! Я не мог спать, потому что… Тэдди!!!
— Вот и я говорю, где мой малыш? Почему ты шёл семь метров по коридору двадцать минут, Поттер?
Надо помнить, что я не для романтики приехал в Англию, а за Эдвардом, моим племянником, хоть и двоюродным. И тут Гарри, как пантера зашипел на меня, живо перевернул на спину и навис надо мной.
— Гад слизеринский, ты моего крестника Тэдди не получишь, так и знай, а теперь проваливай! — зло прохрипел брюнет. — Хрена лысого я тебе его отдам, и плевать, что ты — его дядя, а Нарцисса — бабка! А ещё мне насрать, что ты — граф!
Я загляделся на его алые губы, на розовый язычок юркий, что то и дело появлялся между жемчужно-белыми зубками, ровными, красивыми, сейчас в опасной близости находящимися от шеи… и явно желающими впиться в мою сонную артерию. Самое лучшее в данной ситуации — наступление.
Я презрительно усмехнулся. За последние три года никто во Франции не смел со мной себя так вести. Даже маггловский президент Франции приглашал меня на чашечку кофе «поболтать», не говоря уже о всех этих напыщенных аристократах, которые только слышат звон золота в карманах и разговоры о годовой прибыли. Для меня все двери во Франции были открыты, я — миллиардер, успешен, молод, красив и здоров. А тут этот экс-гриффиндорец смеет мне указывать и шипеть, аки Нагайна?
— Поттер, отпусти меня по хорошему, придурок! — прошипел я в ответ. — Я, Драко Люциус Малфой, и я привык получать все, что мне нужно. Я приехал за ребёнком и ни ты, ни кто-то другой не сможете мне помешать. Я тебя обездвижу, применю «Петрификус», даже «Империо», но увезу Эдварда в семью. Моя мать больше года плачет день и ночь, умоляя мальчика привезти домой, я весь извелся, пока этот ваш спекулянт и любитель денег, Министр Магии, думал впускать меня в Британию, или нет? Смекаешь, Поттер, насколько я зол? Ты забрал мальчишку, спрятался в этой маггловской дыре, как крыса, и затаился.
— Сука! — зарычал Гарри. — Кто посмел выдать меня? Говори?
И тут я почувствовал вторжение в свое сознание. Но мой крёстный, профессор Снейп, научил меня ещё в детстве блокировать свой разум. Поттер — лигилимент мордредов.
«-Гарри, пошёл прочь из моей головы! Вон!» — проговорил я и парень отпрянул.
Да, не ожидал? Ты можешь только вникать в мысли и действия в прошлом, а я умею говорить и приказывать тебе на ментальном уровне. Ну, похож я на Волдеморта? Именно его ведь ты так слышал?
Гарри отпрянул от меня и свалился на пол.
— Малфой, у меня нет слов, — проговорил он, — но то, что я вижу тебя в Англии, это кажется мне бредом. Я так надеялся, что ты не сможешь моего Тэдди забрать. Я не думал, что Кингсли Шеклболт откроет доступ тебе и Нарциссе…
— Только мне и цена месячной визы в Туманный Альбион очень высокая, это стоило мне целой плантации виноградных лоз на севере Галлии. У меня почти три недели на то, чтобы уговорить тебя. Поттер, отдать мне племянника. Нимфадора Тонкс была моей кузиной и очень хорошей, хоть и взрывной. Мы часто в детстве с ней играли, она была хорошей, а когда злилась, Тонкс меняла цвет волос и делала нос похожий на коршуна, это означало, что она просто в бешенстве. Могла впустить в меня жалящее заклятье или наколдовать ос, которые гонялись за мной. Нимфадора была старше меня и опытнее, и я убегал от неё, сверкая пятками.
— Нет, Малфой, — недоуменно ответил экс-гриффиндорец и потрогал меня за плечи, встав с пола, — это — определённо ты.
— Не лапай меня, я не каменный, могу и трахнуть, — сказал я, сбрасывая его руки с себя. — У меня, знаешь ли почти полтора года не было никого.
— Только не говори, что твой импотентный малыш встал на меня? Помниться, что ты обратное пел на выпускном, когда я просто хотел с тобой посидеть у Черного озера, перед тем, как все мы разлетелись в разные стороны.
— Я тогда был не один и меня кое-кто ждал в моих комнатах старосты, пока все веселились, — усмехнулся я.
— Ладно, я и не собирался лапать тебя, Малфой. Я хочу предупредить…
— Напрасно, мне плевать на все твои угрозы, Поттер, если я сказал, что увезу Эдварда в Дордонь, то это произойдёт! — сказал я. — Именно. Для. Этого. Я. Приехал.
Гарри насупился и всхлипнул. Плачет? Неужели так быстро сдался?
— Тебе надо было позвонить мне, прислать сову, в конце концов, Малфой. Я бы сказал, когда можно это сделать. Понимаешь меня? Ты вообще не вовремя приперся.
— Все, Поттер, баста, ты меня достал! Чтобы увидеться с племянником, я должен спрашивать тебя? Ждать твоего одобрения, или не одобрения? А ты не высокого ли мнения о себе? — возмутился я и встал с дивана, намереваясь найти мальчика сам в соседней комнате.
— Нет! — прошептал Гарри и бросился к выходу, преграждая мне путь. — Нет, погоди, Малфой! Ты не можешь его видеть, я не позволю.
— Поттер! Ты охренел?! Совсем головой ушибся? Почему это я, дядя Тэдди, не могу увидеть ребёнка? Я его вообще усыновлю, он станет моим и я передам ему весь свой бизнес, все деньги, титул графа, — ответил я громко, почти закричал.
Гарри упер руки в бедра и прищурил свои невозможные изумрудные очи — злые, отчаянные и красивые. Так нестерпимо хотелось прижать его к себе и утонуть в его глазах.
— Не ори, гаденыш, разбудишь ребёнка! Ты не можешь — и все, слизняк ты эдакий! Я не позволю тебе забрать малыша. Тэдди — гражданин Великобритании и его место здесь! — ощерился Гарри. Ты ведешь себя как придурочный негодяй.