— Ты… Ты читал мой дневник? — возмутился я, зашипев на несносного белобрысого хорька. — Да как ты посмел, зараза слизеринская?
— Конечно, и из него понял, что ты — хороший малый, лучше, чем я о тебе думал, — тепло ответил блондин. — И не ругайся, ты ошибаешься на счёт того, что я зараза.
— Буду ругаться! Только не говори, Малфой, что все прочёл?!
— Нет, конечно, не все, я не успел. Ладно, Поттер, пойдем уже, я голоден и устал как гипогриф. За весь день выпил чашку кофе и всё. Надо поесть и поговорить. — Драко взял меня за руку и повел на кухню.
Он вынул из пакета коробочки, палочки китайские и булочки с чесноком и маслом.
— Налей нам по бокалу огневиски, пожалуйста, — попросил Малфой.
— Так и где тебя носило весь день? — спросил я, когда исполнил просьбу Драко.
— Я заехал первым делом в приют, где несколько месяцев пробыл Эдвард, потом поспешил в маггловскую мэрию, там мне выдали за огромные деньги документ, подтверждающий, что я имею право забрать малыша Тэдди во Францию, так как являюсь его близким родственником. Почему мне разрешили? Я нашёл в документах его свидетельство о рождении. Немного внушения магией и порядок. Вот так, Гарри. Я еще в этом мире все можно купить, ну, или продать. После мэрии я отправился в Министерство Магии и снова за деньги Кингсли Шеклболт подписал документы о том, что он не против, чтобы я вывез ребёнка из страны. Я дал Непреложный обет, что усыновлю его, дам ему все необходимое. Кингсли оказался в этом вопросе очень понимающим, ведь Нимфадора и Ремус верой и правдой сражались за правое дело, и Тонкс сразу после родов пошла участвовать в борьбе за Хогвартс, она была мракоборцем и они с мужем награждены за отвагу Орденом Мерлина первой степени… посмертно. Мне пришлось сыворотку правды выпить, когда Шеклболт меня допрашивал. Он отпустил Эдварда Люпина со мной с одним условием — мальчик пойдёт учиться в Хогвартс, когда придет его время, а не в Шармбатон, как я хотел. Что ж, пришлось в этом уступить. Дело осталось за малым… — ответил блондин.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился я, отпил хороший глоток огневиски, и приблизился через стол к Драко.
— Все дело в том, Гарри, — серьёзно ответил блондин и тоже приблизился ко мне, не отрывая своих глаз от моих, — что я звонил домой и мама пригласила тебя поехать со мной и Тэдди в Дордонь. Она велела мне не возвращаться, пока я не уговорю тебя.
— Не дождешься, Малфой! — проговорил я и от волнения облизал пересохшие губы, снова выпил огневиски, теперь уже залпом оставшиеся пол бокала.
Драко судорожно сглотнул, глядя на меня и прищурил свои невозможные бриллиантовые очи.
— Поттер, не пори ерунды, смотри на вещи реально. У меня пакет всех документов на ребёнка, плюс Непреложный обет, что я усыновлю Тэдди. Я предлагаю тебе безбедное проживание со мной в доме, где ты останешься рядом с Эдвардом столько, сколько пожелаешь. Ты слишком худой, Гарри, и я должен увезти тебя с собой туда, где мои французские вина, тёплый климат, натуральная еда приведут тебя в форму, где нет этого пакетированного яда, что ты лопаешь, ещё и ребёнка, не приведи Мерлин, научишь этой гадостью питаться. Я прошу тебя, Поттер, включи мозги, а не гриффиндорский идиотизм.
— Хорошо, я подумаю, Малфой, — ответил я и отодвинул от себя еду, она мне не полезет сейчас в рот, аппетит пропал.
Но Драко, похоже, решил иначе. Он встал с своего места и обогнул стол, взял табуретку и сел напротив меня.
— Эй, ты чего это, Малфой? — спросил я.
— Я не могу позволить тебе лечь спать на голодный желудок, — улыбнулся блондин и взял мою коробочку с едой в руки. — Паста со сливочным соусом, овощами и жареной говядиной. Это просто восхитительно, присыпано кунжутом. Давай, поешь.
— Я сказал, что не хочу есть, — отстранил я руку Драко. — Пусти меня, я хочу спать.
— Нет, — возразил он, — надо поесть. Ты весь прозрачный и худой совсем стал. Я благодарен тебе за Тэдди, ты его хорошо одеваешь: дорогие костюмчики, обувь рубашечки, да и постельное белье не дешёвое, я все это увидел сегодня. Тебе не сладко пришлось весь год смотреть за мальчиком, но теперь, Поттер…
— Драко, — взмолился я, — зачем ты так со мной, а? Хочешь отомстить мне, накажи меня, но не ребёнка. Ведь он привык к здешней среде, к этой квартире и ко мне. Да, она не ахти какая большая, в ней не прибрано, но с детьми иначе и не бывает… Я прошу тебя, Малфой, оставь нас с Тэдди в покое! Ведь там, в твоём мордредовом замке сыро, холодно, неуютно и тоскливо. Мальчику нужен свет, солнце, любовь, какую я ему даю и семейный очаг…
— Поттер, я тебе уже сказал утром сегодня, что у меня уютный дом. Нарцисса развела сад за домом, кругом цветы, павлины гуляют белые, как любил когда-то отец, перед домом в фонтане плавают рыбки… Рай, а не дом, одним словом. За ним начинается поле, а за полем виноградники. У нас прекрасные соседи, увидишься со своей подругой детства, посмотришь на волшебных животных, их Грейнджер с Паркинсон разводят в питомнике.
У меня заурчало в животе от голода, запах еды разбудил рецепторы, а голову кружил огневиски, а ещё эта близость Драко рядом. Малфой улыбнулся и протянул мне, держа палочками кусочек мяса, аппетитно прожаренный. Я подался вперед и взял зубами этот замечательный кусочек, начал жевать, не сводя глаз и блондина.
— Ммм, — простонал я от безумно вкусной еды, — это божественно!
Парень снова сглотнул и улыбнулся, потом умело подхватил китайскими палочками пасту в нежнейшем соусе, и протянул мне, налил в бокал новую порцию огневиски. Я стал пить из бокала и огненная жидкость попала «не в то горло». Я закашлялся и Драко подскочил, стал хлопать по моей спине. Как получилось, что наши губы встретились? Да не понятно, но это произошло, и не столь важно, как это произошло. Блондин подхватил меня на руки и перенес на подоконник, а сам встал между моих ног и его руки забрались мне под футболку. Драко стал целовать мою шею, слегка покусывая и тут же зализывая, заставляя меня выгибаться в его умелых и горячих руках. А потом губы блондина снова накрыли мои губы. Жадные поцелуи, жаркие ласки языка, прерывистый шёпот, бесстыдные слова о том, как он хочет меня… Я плавится и стонал.
— Малфой… Драко, прошу тебя… — шептал я, снимая с парня пиджак, эту чёртову удавку-галстук, дернул в разные стороны рубашку блондина так, что пуговицы разлетелись по всей кухне. Мои руки стали гладить широкие плечи Малфоя, его спину, и я зарывался пальцами в белый шёлк его волос. Мои губы шептали и умоляли о любви.
— Скажи мне, Гарри, что ты хочешь? Громко скажи! — слышу я хриплый голос блондина.
— Возьми меня, Драко, пожалуйста, — отвечаю я и ближе к нему прижимаюсь.
Малфой поднимает меня за бедра, а я опоясываю его своими ногами и целую, обнимаю за шею. Он разворачивается к двери и замирает на месте.
— Драко?.. — шепчу я, а он меня отпускает с рук и я стекаю по нему вниз, хватаюсь за блондина, потому что кружится голова, и поворачиваюсь к двери.
Тэдди стоит в дверях. Его глаза черные, а волосы огненные. Малыш в гневе, а в глазах слезы. Я подлетаю к ребёнку и поднимаю на руки.
— Все хорошо, милый, я рядом. Все хорошо. Мы с твоим дядей… поговорили немного. Пойдем, мой малыш, я тебе песенку спою. Малфой, — это уже к Драко, — спасибо за еду, иди спать, завтра поговорим.
Я уношу мальчика с кухни, прикрывая дверь за собой. Я вношу Эдварда в детскую и кладу на кровать. Волосы снова стали светлыми, а глазки синими. Это очень хорошо.
— Гарри, — произносит ребёнок и я начинаю плакать. Это первое слово, сказанное мальчиком за год. Я обнимаю его и целую в бледную щечку малыша.
— Ты же, мой хороший! — улыбаюсь я и тонкие ручонки Эдварда обнимают в ответ.
Я начинаю петь песню русского поэта на английском языке:
«Под небом голубым есть город золотой,
С прозрачными воротами и яркою звездой.
А в городе том сад, все травы, да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы: