Рама тутже отпустило. Обретя способность свободно двигаться, он бросился, чтобы обнять, согреть дорогое ему существо, но едва он успел протянуть руки, как Лил вывернулась и скатилась на пол. Вскочив, она метнулась к столу и схватилась за нож.
- Ты не воспользуешься моей слабостью, - произнесла она глухо. - Один твой шаг ко мне - и я покончу с собой.
"О великий Шива! - подумал Рам. - И ведь покончит. Такая боль способна свести с ума любого..."
- Я принес тебе те документы, которые ты хотела, - произнес он вслух. - Я снова твой законный муж, и других женщин у меня нет.
И он протянул Лил обе бумаги с гербовыми печатями.
- Разверни! - потребовала она.
- Которую?
- Обе!
Рам послушно развернул сначала один листок, затем другой и, зажав за верхние поля оба Свидетельства, на вытянутых руках протянул их к Лил, чтобы она могла их прочесть.
- Убедилась? - спросил он. - Кстати, по законам Первой Полосы мы с тобой так и продолжали состоять в законном браке. И я все эти два года был двоеженцем.
У его супруги из глаз покатились слезы. Воспользовавшись моментом, Рам разжал пальцы, державшие обе бумажки с гербовыми печатями, и выбил у нее из руки опасный предмет. Перешагнув через упавшие рядом с ножом свидетельства о своей собственной недавней преступности, он, вовремя вспомнив о том единственном средстве, которое помогает от скоротечной чахотки, обнял стоявшую перед ним упрямицу и, нащупав бант на поясе ее тонкого домашнего одеяния, потянул за него с намерением развязать. А губы его уже прильнули к ее губам, не давая произнести слов возражения.
Так приятно Рам не проводил ночей давно. Заснули они оба лишь под утро, и спали бы еще долго, если бы Лил не потревожили с работы. Рам ответил за нее, сообщив, что она увольняется и уезжает к мужу на Первую Полосу, но пока он говорил, Лил уже проснулась окончательно.
- Собирай вещи, - скомандовал ей Рам. - Как ты поняла, мы действительно уезжаем домой, а место, где находится этот самый дом, по законам клана выбирает муж... Или я ошибаюсь?
- Не ошибаешься, - улыбнулась Лил. - Если бы ты только знал, до чего я рада, что мы, наконец, помирились!
И Рам был рад. Эти два года показались ему вдруг пустым, ничего не значащим сном. Это была не жизнь - это было прозябание. Настоящая жизнь ждала его, конечно же, там, за барьером, на узких ярусах Первой Полосы. Где был чудесный, чистый, пьянящий воздух, изобилие самых разнообразных фруктов и вообще плодов. Где в водоемах плескалась рыба и никому не надо было говорить: "Да, господин правитель."
И он не был разочарован. Первая Полос встретила его своей обычной деловой суетой. Трое его бывших дружков по лакрианской банде сразу же потащили его на рыбалку, а затем на верхние ярусы, к своему "морозильнику", где они хранили рыбу до ее продажи. И все расспрашивали его о жизни там, за барьером, на Второй полосе. У всех троих уже подрастали дети, причем у долговязого Фогеля их было даже двое, и месяц отпуска, который Рам назначил себе прежде чем снова заняться обменом товаров между поселками вместе с Сандро, пролетел одним махом.
- Не скучаете по Лакро? - спросил, наконец, Рам в тот последний день, который он определил для себя как день окончательного решения вопроса, чем он будет заниматься.
- А почему ты спрашиваешь? - отвечал вопросом на вопрос Тушкан, чья жена, красивая шатенка с роскошными волнистыми волосами и улыбчивыми зелеными глазами также скоро должна была принести второй приплод.
- Ну как же? - Рам сделал вид понаивнее. - Три года, которые мы пообещали мадам погостить у нее на территории, давно прошли.
Все трое переглянулись.
- Смеешься, - сделал вывод Соболь, он же муж Мари. - Нужно быть полным идиотом, чтобы рваться туда, где кроме пыли и камней ничего нет.
- Скучновато здесь, конечно. Представляешь: за все эти три года мы здесь ни с кем не подрались! - сказал Фогель.
- А хочется?
- Иногда да. Я чувствую, что уже начал терять форму.
- Послушай, - сказал Тушкан, - ты рассказывал, что Сандро возил тебя в какое-то место, куда клансмены специально ездят, чтобы поразмяться и хватануть адреналина. Может, навестим?
Рам подумал.
- Нельзя, - сделал он вывод. - На Второй полосе запрещено выдавать себя за членов клана.
- А мы и не будем себя за кого-то выдавать. Сразу скажем девочкам, которые к нам подойдут, что мы тьеранцы.
- И драться в полную силу там нельзя. Убивать или наносить увечья под запретом.
- Тоже годится. Нас же четверо. Всей кучей выйдем из гостиницы и устроим махач. Ты ж видел здешнюю стенку - чем мы хуже?
Конечно, они были не хуже.
- Или ты просто так сболтнул, будто у тебя есть вакуумная лодка? - спросил Соболь.
Рам снова подумал.
- Лады, - сказал он, наконец. - Можем хоть сейчас рвануть. Местная валюта для оплаты кафе и гостиницы у меня есть, все равно тратить ее мне здесь негде. Только потом не жаловаться, если что-то пойдет не так. Сами напросились!
Ах какое это было приключение - просто высшего класса! Поставив лодку на стоянку, компания пересела на колесный транспорт, и через пару часов уже входила в кафе, где Рама хотя и не ждали, но зато давно знали. Местные девочки заинтересовались ими мгновенно, и ритуальный обмен взглядами также прошел без осложнений.
Превосходно было все: и ночь любви в четырех отдельных номерах, и сама драка возле парадного гостиничного крыльца... И только одно подпортило кайф: на стоянке для летательных аппаратов, предназначенных для полетов в безвоздушном пространстве, вместо вакуумной лодки Рама их ждал небольшой компактный звездолет. У трапа которого их встретила весьма знакомая им фигурка. А именно: там стояла Лилиан о'Брайен собственной персоной.