– Ты сегодня останешься ночевать? – спрашивает папа у Кейт, сверяя наручные часы с ходиками на кухонной стене. На тайном языке Шериданов это значит: можешь оставаться, можешь уходить, но решать нужно сейчас.
– Она остается, – отвечаю я за сестру, хватаю ее за руку, и мы бежим вверх по лестнице в мою комнату.
Я прыгаю на кровать, складываю ноги по-турецки, поправляю очки и говорю:
– А теперь выкладывай мне все, что не рассказала родителям про Пджефффа.
– Я рассказала все, – Кейт роется в моем ящике для пижам и вытаскивает оттуда две ночнушки, которые когда-то сама мне подарила. Я указываю на синюю, и на долю Кейт остается бордовая.
– Ест ли он зеленые овощи?
– У Джоффа очень утонченный вкус в еде, – отвечает она, снимая слой за слоем деловой костюм. – И да, я готовила для него. И да, ему понравилось. Мы часто готовим вместе. – На минуту она задумывается. – Да, правда часто.
– Это ведь не эвфемизм для обозначения секса?
– Джози, ты что! Конечно, нет.
– А то звучит именно так. И мне это не нравится.
– Да перестань ты! Мы с Джоффом готовим вместе. Кастрюли, сковородки, все такое. Ему нравятся блюда, которые у нас получаются.
– Что ж, я, возможно, отнесусь к нему благосклонно. – Я подчеркиваю слово «возможно».
– Я уверена, что он тебе понравится. Я уже говорила, что он гений?
– Упоминала пару раз.
Она исчезает за дверью ванной и через несколько минут появляется снова. Выглядит она словно чирлидерша, только что вернувшаяся с футбольного матча. Даже в этот поздний час волосы ее уложены практически идеально. Я рассеянно тереблю свои волосы, собранные в хвост, но Кейт тут же хватает щетку и приказывает мне повернуться спиной. Я охотно подчиняюсь.
Она снимает резинку с моих волос и начинает их расчесывать, а я снимаю очки и аккуратно кладу их на тумбочку. Первое, что я помню из детства, – это как Кейт меня причесывает. Мне тогда было три с половиной, а ей почти четырнадцать. Мы говорили о птицах. Мне было интересно, почему они не замерзают зимой и не падают на землю с тяжелым стуком. Кейт сказала, что ангелы спускаются с неба и греют птиц своими крыльями. Но почему птиц не греют их собственные крылья, ответить не смогла.
– Полагаю, ты хочешь допросить меня по поводу Джоффа, – говорит она. Я такая предсказуемая, что злость берет.
– Нет, – отвечаю я. – Это его я хочу допросить.
– Эх, Джози! – смеется Кейт.
– Предупреди его до пятницы, что у меня к нему есть тридцать семь вопросов.
– Всего тридцать семь? Почему бы не округлить до сорока?
– Потому что количество вопросов не играет никакой роли. У меня их столько, сколько нужно.
– Ты серьезно?
– Да.
– И что у тебя там за вопросы?
Я поворачиваюсь к ней лицом:
– Например, если он будет ежедневно уступать беременной женщине место в автобусе, а потом узнает, что на самом деле она не ждет ребенка, а притворяется, чтобы женить на себе своего дружка, то продолжит ли он уступать ей место? И расскажет ли обо всем ее бойфренду?
– Это один вопрос или два?
– Один. Из двух частей.
– Хмм. А ведь хороший вопрос. – Она вращает мою голову, чтобы было удобнее расчесывать. – Задай его Джоффу обязательно. Уверена, он ответит просто гениально.
Последнее слово мы произносим хором. Я рада, что сижу к сестре спиной, а то она бы увидела, как у меня на лице расползается ухмылка.
– Какие у него есть недостатки? – спрашиваю я.
– Никаких.
– Так не бывает, и ты сама это знаешь.
– Ну, значит, я их не замечаю, потому что все остальное в нем просто идеально.
– То есть можно сказать, что ты слепа к его порокам?
– И очень этому рада. Это и называется влюбляться. Не замечать того, что не имеет значения. Ну что, ты довольна ответом?
– Нет, потому что мне нужно знать, что ты подразумеваешь под тем, что не имеет значения.
– То есть как я понимаю, что важно, а что нет?
Я выключаю свет и забираюсь под одеяло.
– «Не имеет значения» в смысле «читает допоздна» или в смысле «ковыряет в носу и весь покрыт огромными волосатыми бородавками»?
– Покрыт бородавками? Ох, Джози… – Она хихикает. – Нет, нет.
– Он горбун? Волосы, как у тролля?
– Ни то, ни другое.
– Гуммозный сифилис?
– Спокойной ночи, Джози. – Кейт чмокает меня и отворачивается в другую сторону.
– Болезненный интерес к чревовещанию?
– Нет.
– Приступы неукротимого поноса? Подгузники? Он носит подгузники для взрослых? Носит, хотя они ему не нужны? Такие вещи, знаешь ли, лучше не игнорировать, а?