В остальном у нас живут парни-мерины и те из нас, кому повезло больше. Я имею в виду жеребцов – таких, как я. С некоторыми я в приятелях, с другими поговорить не о чем особо. У «прокатных» всегда много работы, ученики, иппотерапия, дети – они купаются в симпатиях, постоянно получают угощение. В работе мы с ними встречаемся редко – занимаемся в разных манежах с нашими «трудягами».
В спортивном отделении парни непростые: характерные спортсмены и не менее сложные частные кони. Частники всегда «на стиле»: то новый вальтрап с люрексом, то уздечка со стразами – балуют их. У нас все попроще – вещи я люблю качественные и удобные, чистые. Могу и стразы носить, но без особого энтузиазма. По мне, так пусть лучше кожа будет дорогая и седло хорошее – от того и всаднику лучше, и мне комфортно. Про хлысты говорить не буду, но без них – никуда. Да и сам знаю, иной раз задумаешься о своем, забудешь о том, что кто-то сверху, или дергаться начнешь – как тут договориться иначе?
Мы живем двумя отделениями: кто в спорте успехов не достиг, или родословной попроще, или к пенсии движется – учит кататься детей, это называется «прокат». Как я говорил, спорт мне по душе, так что я стою в спортивном отделении. Тут занимаются молодые спортсмены и опытные любители, и хотя все довольно молодые, у нас не детский сад. Ответственность, безопасность, системность и маленькие победы над собой – вот такой мир спорта, довольно серьезный.
У нас стоит в тренерской большой шкаф с кубками и медалями, они ведь неспроста взялись. Конечно, если бы их давали за красивые глаза или стойку ушей, за фасон штанов всадника, их было бы больше. Но все наши награды – плод честного и ежедневного труда, какие-то стоили немного споров и слез, другие – победы над собой, третьи – вложенного времени. У каждой своя цена, куда более весомая, чем деньги, потраченные на кусок металла и гравировку.
Уже шесть лет расту с нашими спортсменами, чего я только не насмотрелся: несчастных романов, тяжелых подъемов после вечеринок, сложностей на работе и на учебе, ссор с родителями и друзьями. В человеческом мире отношений все гораздо более сложно, чем в нашем. Не скажу, что у нас мир черно-белый – есть и конкуренция, и ссоры, но вообще нам как-то проще решить: дружба-война, уважение или перемирие, работаем-упрямствуем. Просто конный мир лишен сложных оттенков и самообмана, в нем правду говорить легко и приятно. Да и проку так больше, точно вам говорю.
Самый характерный человек – это наш начкон, старший тренер Татьяна. У нее всегда все под контролем строгим: будь то дела в конюшне или спортсмены в манеже. Строгая очень, я от одного ее голоса могу в галоп подняться и барьеры прыгать начать, настолько она всегда убедительна. Эта женщина всю нашу семью в порядке держит: всегда знает, кого надо подковать, кому витаминов дать, у кого за ногами присмотреть, а кто давно «трячки» не получал. И спортсмены у нее воспитанные: никогда не опаздывают, ходят по графику, работают по-честному, без халтуры. Ну и поесть любят вкусно – это у нас общее.
Каждые выходные в «Пивоваровском» – небольшой праздник без повода. На тренировки приезжают те любители, кто замотаны работой и делами, они привозят пироги и шоколад, детей своих, все пьют чай и разговаривают, слушают музыку. По будням у нас чуть менее весело, особенно когда наступают холода. Ходит основной состав спортсменов, другие, менее ответственные, придумывают миллион более важных дел – лишь бы лицо не морозить.
Вы только не подумайте, что я жалуюсь, ведь для многих лошадь – это способ отдохнуть. Но любят нас вполне по-человечески, и привязываются к нам. Многое становится понятно на уровне прикосновений – когда всадник выводит на чистку и кладет на тебя руку, он нем уже все понятно. Есть ли в нем нежность, есть ли душевность, с чем он сегодня пришел на занятия. А на соревнованиях ты чувствуешь руку человека, который пришел побеждать, или новичка, который совсем не уверен в своих силах. И кому-то хочется помочь, другому – подчиниться, а от третьего – простите – отойти подальше.
И в этом смысле я не просто инструмент, у меня есть свое настроение, свои заботы и проблемы, и я тоже хочу, чтобы с ними считались. А тот, кто умеет, обречен на успех. Наши вот учатся. А мои – многие уже умеют.
Мои – это те всадники, с которыми мы видимся постоянно. Кажется иногда, что я знаю про них больше, чем члены их семей. Хотя видимся мы несоразмерно реже. Как это получается – сложно сказать. Может, мне много рассказывают потому, что я не перебиваю и всегда делаю вид, что внимательно слушаю.