Завибрировал телефон в сумочке. Я протиснулась сквозь танцующих к выходу, надеясь, что Вован меня отыщет. Не хотелось его терять. Он мне понравился, такой не мог не понравиться. А пропущенный был от Димы. Вот уж неожиданность! Пришло сообщение:
– Люба, ты совсем охренела?! Групповуха на камеру! Тебя же уволят за одно это фото!
– Какое фото? – недоумевала я, быстро печатая ответ.
Через десять секунд я получила фото: обнажённая, я лежала между двух мужиков, которые вошли в два моих отверстия, при этом один из них – негр, кусающий мой сосок, а другой – жирный мужик, очень напоминающий Вовку. Это точно был он, только обвислое тело явно чужое, но улыбающаяся на камеру рожица – его. Вова драл меня сзади, накрутив мои волосы на кулак. «Рачком» он любит, «классика не тянет». Очень медленно до меня доходило, что такое МЖМ, и я расхохоталась в голос. Вот ведь Вова приколист!
– Витков, придурок! Видно же, что монтаж. У меня не четвёртый размер груди. Вот что значит не спать с женой полгода.
–Два месяца, – тут же ответил он, упустив, что я написала ему совершенно обидное и недопустимое в общении «придурок». – Надо обновить память. Ты где?
Я уставилась в экран телефона и раз пять перечитала последнее сообщение. Он пьян? Наташа побоку. Напился, увидев порно с моим участием, и возбудился. Опять ревновал, но при этом хотел. Я не понимаю, как можно уйти от женщины, кинуть её, подать на развод и продолжать ревновать к каждому столбу и фотошопу.
– Поздно, Дима, я больше тебе не жена, – написала я, но не сразу отправила.
Потом отключила звук и убрала телефон в сумочку. Постояла, подумала, достала обратно. Стала переживать, что ещё люблю. Но нет! Мои чувства – чисто поле, и не видать там никакого Виткова. После горя, предательства, я по одному щелчку не прибегу к его ногам, как последняя…
– Сука! – разразилось прямо над ухом, и мымра в потёртых джинсах вцепилась мне в волосы.
Я дралась лет пятнадцать назад. Как же теперь, потеряв сноровку, вырваться из цепких рук этой мелкой дряни, которая пыталась пнуть ногой мне в живот. Девка поливала меня отборной матерщиной, из неё я с трудом, но поняла, что Вовка – её парень, просто они поссорились, а я – женщина лёгкого поведения. И то, что она притащилась в клуб с неким Глебом, ничего не значит. Вовка её и точка. Ведь она у него была первая, отсосала четыре раза в подъезде и отдалась раком в кустах на прошлой неделе. Эта откровенность с интимными подробностями выкрикивалась прилюдно, и я, похоже, одна была шокирована ею.
Схватив в кулак свои волосы у головы, я покрутилась вокруг себя и вывернула девке руки, которые она была вынуждена расцепить. Не хотелось бить её – я ведь старше, хотя она меня и обозвала малолеткой. Ударил её Вова. Несильно дал подзатыльник, тут же получив удар в скулу увесистым кулаком от другого пацана, с которым наша Маша – так её звали – пришла в клуб.
– Бей его, Глеб! – заверещала Машка.
Как очаги заразного вируса, вспышки драк захватили весь ночной клуб. У Братана была своя команда, у Глеба – своя. Вовка хоть и жилистый, а здорового Глеба уложил на пол и метелил его по лицу своими крепкими кулаками, сломал нос и подбил глаз. Что-то животное было в Вовке. Я это, кстати, приметила сразу. Повадки немного дикие. И мне нравилось это! Мне как будто действительно лет пятнадцать, и я балдею от того, как мой парень умеет драться.
Я решила, что пора сматываться прежде, чем начнётся главное действие. «Наприключалась» я досыта, хотела ведь уйти одна, но зачем-то прихватила Вову. Он обо мне заботился – теперь моя очередь пацанчика спасать, а то заметут в кутузку.
– Вова, пошли! – я с трудом оторвала его от жертвы и потащила за собой к выходу.
Я была так прилично одета, что виновницей драки меня никто не посчитал. Пройдя мимо администратора и прибывших полицейских, мы спешно вышли наружу, в летнюю ночь. Пахло куревом, пивом и лесом. Я вспомнила, что очень давно гуляла здесь с Женькой и что когда-то этот ангар был спортивным комплексом.
Мы быстро удалялись от клуба. Я уже собиралась выпалить, что мы больше не вместе и я должна уехать, как Вова остановился и достал телефон. Ему звонили, он грубо отвечал, но при этом привлёк меня к себе и обнял, прижимая к груди. Я слышала его тяжёлое дыхание, колотящееся в бешенстве сердце. Это напомнило мне одышку после страстного секса… Замечательно, я неудовлетворённая разведёнка, которая во всём видит совокупление.
Нас догнал Качан с двумя пластиковыми стаканами пива на пол-литра. Я протянула руку к пойлу и, немного освободившись от удушливых объятий, выпила его залпом. Пиво было тёмным нефильтрованным и, мать их гоповскую, с водкой. Откинув руки Вовки в стороны, я закашляла, глубоко вдыхая воздух. Это был явно не традиционный ёрш – водяры оказалось гораздо больше, поэтому минуты не прошло, как я захмелела. Вовка растягивал позвоночник, закинув руки за голову. Он был невероятно красив, дик и крепок. И я, отпив ещё из пластикового стаканчика, откровенно залипла на его острые скулы, кадык и запястья с выпуклыми венами.