Сложив руки на груди, Вова принялся сверлить взглядом стоящую впереди машину. Вообще-то это правда – я испугалась, но вида не подала. Как он догадался? Мне было приятно чувствовать такую заботу и внимание. Когда я жила в браке, мой муж только командовал, не проявляя чуткости, – он только требовал трепетного отношения к себе. Почему лишь сейчас я это осознала? Столько лет я жила с абьюзером и была жертвой! Разве плохо моё утро? С таким пассажиром я даже о Диме вспомнила без удовольствия и боли в душе.
Мы остановились перед кондитерским магазином. По лицу Вовы я поняла, что в таких магазинах он не бывал. Вокруг великолепная чистота, оформление магазинчика в лучших европейских традициях. Я пошла за покупками, Братан увязался за мной.
– Ты типа здесь работаешь? – выпалил он, заметно растерявшись.
– Нет, я типа здесь булочки на завтрак покупаю.
– Да ну, дорого, – удивился парень, рассматривая витрину с ценниками. – Это ж сколько пивасика купить можно…
– Вова, на мне костюм за шестьдесят тысяч – и я покупаю булочки только здесь! Они маргарин не кладут в выпечку, исключительно сливочное масло, без пальмового.
– А ты типа проверяла, – рассмеялся он, а потом замолчал и потрогал полу моего пиджака. – Ништяк, шестьдесят косарей.
В кондитерской был потрясающий аромат. Я стояла в очереди и с удовольствием представляла, как приду на работу и выпью крепкий чай с булочками. Покупатели пялились на Вову. Это понятно, он выделялся. Здесь бизнес-центр, кругом одни офисы, народ в костюмах – смиренный офисный планктон, а Братан, громко шмыгающий носом за моей спиной, – яркий представитель своего сословия. Поэтому он смущал посетителей. Никто не любит «Городское Общежитие Пролетариата», ГОП всегда опасен. И мне почему-то понравилось общество такого забавного типа.
– Попадалово, Пуся. Я лаве не взял, – прошептал он так близко, что обжёг своим дыханием.
– По-русски, Владимир, скажи, – без улыбки, очень строго попросила я.
– Денег с собой нет.
– А можно со мной нормально говорить? – поинтересовалась я, посмотрев на него через плечо, с вызовом.
– Не вопрос, – добродушно пожал плечами мой спутник.
– Тебе что-то купить? – я подошла к кассе и тут же исправилась. – Угостить?
Он отрицательно покачал головой, явно смутившись. Забавный тип. На странице написано, что ему двадцать три года. Почти семь лет разницы в возрасте…
Забрав свои покупки, мы вышли на улицу.
– Прости, сёмок и барабулек[i] не было, – я, с искренней улыбкой на лице, всучила ему пирожки с мясом и капустой. – Нам пора прощаться, меня ждёт работа.
– Ну ладно, – он сунул острый нос в пакет. – Меня тоже халтура ждёт. Увидимся.
Вован положил мне на талию руку, подтащил к себе и впился в мой рот мягкими губами. В том, что я отозвалась на поцелуй, нет ничего удивительного. На работе меня люто ненавидели – это исключало служебные романы, а в жизни я побаивалась мужа и никогда не давала ни повода для ревности, ни даже намёка на повод. Поэтому целовалась и обнималась исключительно с любимым Димочкой.
Я разомкнула губы и почувствовала странный, неизвестный мне вкус. За пять лет супружеской жизни поцелуи превратились в редкость. Они не рождали такого взрыва эмоций, как новый, запретный акт слияния. Язык мягкий, губы нежные. Привкус ментоловый, значит, зубы он всё-таки чистил. Никакого отвращения, наоборот – только наслаждение. Шёлковый… Невероятная нежность! Кто бы мог подумать, что гопники умеют так целоваться. Запах хвои и дёгтя усилился и неожиданно навеял воспоминания о бабушке, которая покупала такое мыло. Что-то тёплое и милое из детства. Оно помогло расслабиться. Крепкая рука с талии скользнула на спину, и я почувствовала тепло его широкой ладони. Объятия близкие и приятные. Я прильнула к нему сама. Под спортивным костюмом прощупывались твёрдые мышцы: я потрогала его грудь, руки… Под одеждой Братан будто весь стальной: она скрывала обалденное тело. И член…
Я, словно ужаленная, отпрыгнула в сторону.
– Пиши, – бросила я, даже не посмотрев на него.
Вот это эрекция!
Я быстрым шагом направилась к машине, вытаскивая из сумки влажные салфетки. Вытерла губы и неожиданно ощутила совершенно забытое чувство раскрепощённости и свободы: словно не тридцатник скоро, а всего-навсего двадцать лет и я вот-вот стану взрослой. Мне не хватало воздуха, сердце сильно билось, лицо горело от возбуждения и мужского парфюма. Постепенно меня захватила тревожность. Почему? Ведь я не боялась Димы? Это не из-за того, что я целовалась с другим? Поцелуй мне так понравился…
Как разобраться в себе, когда в жизни всё запутано и непонятно? Вчера замужняя женщина, сегодня – разведённая. Я медленно ехала в офис, не смотря по сторонам, а очередной блок в голове уже открылся. Я просто женщина, и внимание, даже от гопника, мне приятно.