– И их половая принадлежность непонятна, – задумчиво добавил жизненный опыт, срочно перебирая файлы на предмет поиска чего-то похожего.
– Трансвеститы? – предположил природный авантюризм, ни капельки не обескураженный.
– Двух трансвеститов под кустом они нашли часу в шестом, – пробормотала я, больше озадаченная, чем встревоженная.
– Не надо искажать факты, еще и полудня нет, – невозмутимо напомнила моя железная логика.
– Полудня нет, а трансвеститы есть, – проворчала я.
– Где трансвеститы?! – Из-под обрыва вынырнул Петрик – на голове пиратская бандана, на щеках румянец, на плече царапина.
В руках что-то розовое, гладкое, с виду – упругое.
– О, ну, это точно не трансвеститы! – обрадовалась моя паранойя.
– Максимум – их отдельные фрагменты, – поддакнула железная логика.
– Люся, ты тут не одна? – Петрик, прижимая к груди предположительные фрагменты, искательно огляделся, никого не увидел и потряс головой: – Ах, послышалось…
– Петя, что это у тебя? – Я с подозрением смотрела на розовое.
Дружище вытянул руку:
– Ласта! Или ласт? Как правильно говорить, я не знаю?
– Женский род, ласта – она моя, – машинально ответила я.
– Нет, моя! – заспорил Петрик, снова притиснув обе розовые резиновые ласты к груди. – Моя находка, можно сказать, пиратский трофей! Просто удивительно, как удачно получилось: и цвет прелестный, и размерчик как раз правильный!
Он перевернул ласты, демонстрируя мне оттиснутый на подошвах номер: 41.
– Удивительно, – согласилась я.
У Петрика необычно маленькие и изящные для мужчины его роста стопы. Ему гораздо проще лабутены на каблуках подобрать, чем солидные классические «оксфорды» или «броги».
– Не понимаю, как они оказались под кустом? Неужели кто-то выбросил такую прелесть? Совсем новые ласточки, даже не дырявые… Подержи-ка. – Дружище сунул мне в руки свою находку, сбросил с плеча рюкзачок, достал из него пакет, поместил в него ласты и бережно уложил их в свою ручную кладь.
– Может, их вовсе не выбросили, – не мешая ему, все же заметила я. – Кому-то просто неохота с ластами через лес ходить, и он прячет их под кустом, как в шкафчике. Очень удобно: приходит – достает, надевает, плавает, потом снимает и прячет до следующего раза…
– Следующего раза не будет, – объявил Петрик и с вызовом поправил пиратскую бандану. – Что упало – то пропало, кто ласты нашел – тот с ними и ушел.
– Эй, мои рыбоньки, вы спускаетесь или нет? – воззвала к нам снизу Доронина.
– А надо? – покричала я в ответ.
– Не надо, мы тут не задержимся! Сейчас поднимемся к вам, ждите там.
Я похлопала ладонью по камню, предлагая Петрику присесть.
Через несколько минут застучали осыпающиеся камешки, зашуршала трава, и на тропинке показалась раскрасневшаяся и запыхавшаяся Доронина. Мы с Петриком протянули ей руки, помогая выбраться на обрыв.
– Красивая бухта, но берег ужасный! – пожаловалась начальница, промокнув вспотевшие щеки краями мягкой широкополой панамы. – Весь пляж из таких неуютных булыжников – вы просто не представляете: не плоские камешки, а круглые голыши с куриное яйцо, без прочной обуви шагу ступить невозможно, счастье, что я сегодня в кроссовках…
Ворча, она потопала по тропинке в лес.
– То есть локацию для пикника по плану Б мы так и не нашли? – уточнила я недовольно.
– Завтра еще пару мест покажу, – пообещал Артем, выбираясь к нам на скальный гребень.
Он помог подняться Эмме, который на ходу что-то дожевывал, и жестом пригласил нас последовать за Дорой:
– После вас…
– То есть завтра нам опять придется бродить по горам и лесам с комарьем и колючками, – пожаловалась я Петрику на ходу.
– Ничего, у тебя есть удлиненный комбинезончик-сафари, а у меня брючки-карго, еще на одну прогулку по лесам и горам мы как-нибудь экипируемся, – успокоил дружище, неправильно поняв мое недовольство.
Я-то предпочла бы ограничить свою экипировку одним купальником – в шезлонге у бассейна мне никакие другие наряды не понадобились бы.
Мы вернулись к шоссе и уже возвращались в поселок, когда настойчиво завопил мой телефон.
Я предположила, что это звонит Бабай, и заколебалась – отвечать или нет? Не хотелось, чтобы Доронина узнала, что я взяла шабашку. Как работодатель она жутко ревнива и всецело за тотальное крепостное право.
– Ну же, бусинка! – Любопытный Петрик подпихнул меня локтем, побуждая достать из кармана телефон.
Я неохотно вытянула его и увидела, что меня домогается не Бабай, а Кира.