В конце концов этот нервирующий звук заставил меня заговорить, и я досадливо спросила:
– Кто там бесконечно шлет тебе сообщения, надеюсь, не баба какая-то?
– Правильно, Люся, затей-ка скандальчик, это же веками проверенный способ выплеснуть негатив! – саркастично одобрил внутренний голос.
– Может, и баба, откуда мне знать? – Караваев мельком глянул сначала на меня (я дулась), а потом на экран смартфона, с помощью специального держателя удобно пристроенного прямо перед глазами, на руле.
Я посмотрела туда же и ахнула:
– Столько сообщений?! И от кого же это? – Вытянув шею, я прочитала написанное латиницей имя отправителя. – Да не может быть… Бейонсе?!
Я, конечно, всегда знала, что Караваев крутой, но не настолько же, чтобы амурить с мировой поп-звездой!
Впрочем, сразу же – я еще не успела отойти от шока – выяснилось, что ошиблась. Просто мы как раз въехали в поселок, машину подбросило на «лежачем полицейском», и я неверно разобрала мелкие буковки чужого алфавита.
– Что? – Караваев прищурился на смартфон и обидно захохотал. – Ну, Люся, ты даешь! Не Бейонсе, а Бинанс!
– Мужик? – Раздосадованная, я не сразу поняла, над чем он смеется.
– Вообще не человек! Это криптобиржа, мне с нее автоматические пуш-уведомления приходят: «Клиент сообщает, что одобрил ордер…», «Отгрузите клиенту криптовалюту…», «Подтвердите получение средств…»!
– А клиент кто?
– Да, представь себе, тоже не баба! Вот, видишь, по ордеру открывается имя: Рахмангулов Тимур Кабаевич. – Любимый, держа руль одной левой, правой рукой вытер слезы. – Ох, насмешила… И кто из нас Отелло после этого?
– Ну, к Тимуру Кабаевичу я тебя не ревную, – пристыженно проворчала я, и, маскируя неловкость повышенным интересом, спросила: – Ты чем-то торгуешь на криптобирже?
– Вот прямо сейчас – токенами USDT, это как бы доллары, а вообще-то я инвестирую в самую разную крипту, я же говорил, ты забыла? – Караваев оседлал любимого конька и понесся на нем галопом, радуясь возможности еще раз показать мне, какой он выгодный жених. – У меня диверсифицированный портфель, там и стейблкоины, и эфиры, и битки…
– Битки?
– Ну, биткойны! Самая дорогая криптовалюта, цифровой аналог золота! Сегодня уже выше семидесяти тысяч баксов торгуется!
– Это за один биткойн?
И тут вдруг меня как обухом ударили! В глазах потемнело, в голове зазвенело: мысли в черепной коробке запрыгали, будто монеты в фарфоровой свинке-копилке, которую взяли и энергично встряхнули.
Я замолчала и застыла, забыв закрыть рот. По закону подлости, под колеса тут же попался очередной «лежачий полицейский», машина подпрыгнула, и мои зубы громко клацнули.
– Это что за звук? – оглянулся Караваев.
– Не беспокойся, – медленно проговорила я и встряхнулась. – Все в порядке, теперь – в полном! Это щелкнул, встав на место, пазл в моей голове.
– Да? И что за картинка собралась?
– Потом расскажу, – пообещала я.
Мы приехали – в конце аллеи уже виднелось раскидистое дерево, усыпанное розовыми цветами: альбиция, она же константинопольская акация или шелковое дерево… Ой, какая же я умная, сколько всего знаю!
Петрика и Киру я нашла у моря. Они сидели в шезлонгах, лениво поглядывая на своих кавалеров: Эмма с Покровским, всячески рисуясь и красуясь, играли в пляжный волейбол.
Я рухнула на шезлонг дарлинга, едва не отдавив ему ноги, и с ходу потребовала:
– Кира, поделись своим мнением! С чем у тебя ассоциируется слово…
– А почему только Кира? – надулся Петрик. – Я тоже хочу!
– Окей, ты тоже. Будете фокус-группой, не тормозите меня, живо скажите, как вы видите слово…
– А почему слово? – теперь перебила Кира. – Я вообще-то людей вижу теми или иными картинками, а не слова…
– А ты попробуй! Давай-давай, играем в ассоциации. Рубль!
Кира озадаченно моргнула, но ответила:
– Топор, дерево, удар отскочившей щепкой в лоб.
– Отлично. Евро?
– Свист резко застегнутой молнии на кошельке.
– Биржа!
– Мешок. Тугой такой, полный чего-то сыпучего, не знаю, что там…
– Рожь, – подсказал Петрик. – Поскольку би-ржа!
– Бинанс!
– А это что такое? – свел брови дарлинг.
– Криптовалютная биржа.
– А! Тогда тихий шепот. Вкрадчивый такой, искушающий. – Петрик оживился.
– А у меня будто ветер свистит, – Кира тоже разговорилась. – Должно быть, в пустых карманах.