— Ну, что малыш, пошли работать? Кто не потопает, тот не полопает.
Я осторожно открыла дверь и вышла из комнаты. Двери предательски скрипели.
— Нужно их смазать. — сказала я себе и пошла к лестнице.
В таверне стояла тишина и я решила, что все спят. Я зашла на кухню и замерла. У окна стояла хозяйка заведения. Она смотрела в сторону порта. Услышав мои шаги, обернулась.
— Ты кто?
— Доброе утро, вы разрешили нам тут пожить.
Она посмотрела на меня, подошла поближе:
— Это ты тут порядок навела?
Я кивнула. Она осмотрелась:
— Хорошо, живите.
Она села на стул и о чем-то задумалась. Я подошла к печке, повернулась к ней, мне было жалко эту женщину:
— Хотите овощной похлебки?
Она вздохнула:
— Хорошо, давай.
Я спустилась в погреб, вынесла оттуда котелок. Подвесила его на крюк в печь, сняв перед этим курицу. Наломала щепочек и зажгла печь. Сходила во двор за дровами, подложила их, чтобы печь разгоралась.
Копченая птица издавала божественный аромат. Я положила ее на поднос и разделала на части. Несколько кусочков положила в тарелку и вместе с хлебом и зеленым луком подала хозяйке таверны. Она понюхала ее и шумно сглотнула. Я ей улыбнулась:
— Кушайте, сейчас похлебку подам.
Суп как раз подогрелся за это время, и я его налила женщине.
— Как тебя зовут? — спросила она хриплым голосом.
— Ирма, а вас?
— Зови меня Матильда.
— Красивое имя у вас.
— Ты, девочка, знаешь, что это таверна пирата?
— Знаю.
Она удивленно приподняла бровь:
— Тогда что ты тут делаешь?
— Нас больше никуда не пускали переночевать. Только вы пустили.
Она хмыкнула, поводила ложкой в тарелке и задумчиво спросила:
— И чем же вы не угодили местным? Не вижу, что ты заразная.
Я пожала плечами:
— Грек говорит, что это из-за Энн.
— Энн? — она обернулась, посмотрела на вход, но там никого не было. — И что с ней ни так? Она уродлива, больна?
— Она пиратка.
— Пиратка? — чуть не крикнула Матильда.
Она поднялась со своего места, взяла кружку с водой и выпила ее залпом:
— Ты сказала пиратка?
Я кивнула.
— Ты ее дочь?
— Нет, мы дружим.
Она села на место, помешала ложкой похлебку:
— Вы зря сюда приехали. Они не дадут вам здесь жить. Лучше вам переехать дальше на сушу или поискать другой город в порту. Тут не любят пиратов. Меня с сыном все прокляли, когда я ни бросила своего пирата, а ждала и встречала его каждый год. Даже пытались мою таверну поджечь, но ничего не получилось. Он как раз был тут, и его команда помогла потушит огонь.
Она замолчала, медленно попробовала похлебку.
— А где ваш сын?
— Он погиб. Отец научил его сражаться на ножах, поэтому к нему никто не подходил, боялись, что он зарежет кого-нибудь. Его убили ночью, исподтишка, ударили по голове и в спину воткнули лезвие. Полицейские ни стали искать виновных. Я похоронила своего сына, а Джой, когда узнал, что сына больше нет, больше сюда не приехал. С тех пор я одна. Люди сюда перестали приходить, и моя таверна умирает вместе со мной.
Она замолчала.
В этот момент раздался скрип на лестнице и в кухню зашла Энн. Губы были плотно сжаты, она прошлась по комнате, осмотрелась и глянув на меня:
— Дай воды.
Я быстренько набрала ей кружку воды и протянула. Она жадно выпила и села напротив хозяйки. Та смотрела на нее не спуская глаз.
— Значит, ты жена пирата?
— Да.
— Как его звали?
— Джой?
— Белобрысый, кудрявый малыш Джой? Это тот любитель фортуны, который ходил сюда к сыну? Ох, красив был чертяка, но верткий, как змееныш. Где мальчишка? Хочу взглянуть, похож ли он на отца?
Матильда помрачнела, отпила из кружки жидкость:
— Его нет, он убит.
Энн вздохнула:
— Сурово тут обходятся с пиратами у вас.
В этот момент в кухню влетела Эльза. Она посмотрела на незнакомую женщину, присела в знак почтения и повернулась к пиратке:
— Я так рада, что ты проснулась. Энн, не пей больше, я боюсь без тебя. Я не смогу защитить маму.
Подруга вздохнула, кивнула девочке, чтобы та подошла к ней. Обняла ребенка, поцеловала ее в лоб:
— Хорошо, детка. Я не буду больше пить.
Дверь входная хлопнула и на кухню ворвался Грек. Он увидел пиратку и замер на входе.
— А вот и защитник твой Эльза. Как зовут тебя, мальчишка?
— Грек.
— Сможешь защитить моих друзей.
Он растерялся, а потом кивнул.
— Вы научите меня драться?
— А почему отец не научил тебя драться и защищать себя?