Эти истории отражают опыт молодых людей в послевоенной (имеется в виду Вторая Мировая Война) Америке. Они о том, как изолированная жизнь наших семей времен нашего детства — наряду с манией поиска друзей и подруг, мужей и жен, свойственной нашей эпохе — приводит нас к зависимости от других людей. Такова судьба большинства американцев. Верно, что бедность может быть причиной аддикции, но по молодежи среднего класса мы видим, что материальный комфорт также может внести в нее свой вклад. Аддикция может быть неизбежной, когда человек отвергает средства и возможности решения своих проблем. Она также может возникнуть вследствие защищенности от реальности, которую обеспечивает чрезмерно поддерживающая окружающая среда. Поэтому совсем не случайно то, что многие истории на этих страницах — об относительно привилегированных людях, взросление которых было отсрочено долгими годами учебы. Настолько, насколько возможно, эта книга именно о взрослении.
В сегодняшнем изменчивом мире есть множество людей, имеющих опыт неблагоразумной или отчаянной любви. И есть множество людей, которые могут идентифицироваться с переживаниями бесцельности своего существования и неуверенности в себе, страха и бегства от жизни. Некоторым читателям такое расширенное понимание аддикции может дать конкретную возможность интерпретировать свой опыт. И в этом смысле "Любовь и зависимость" — также личная книга, значимость которой может быть определена только самим человеком.
Это — книга об аддикции, фокусирующейся на межличностных отношениях. Ее главная цель состоит в том, чтобы исследовать, что такое аддикция на самом деле — в психологическом, социальном и культурном плане. Эта задача осуществляется двумя способами — сначала показывается, что реально происходит, когда человек становится зависимым (или сопротивляется зависимости) от наркотиков; затем демонстрируется, как тот же самый процесс может идти в других областях нашей повседневной жизни, особенно в отношениях с теми, кем мы увлечены глубже всего.
Первая часть этого исследования является относительно простой и прямой, так как большая часть работы уже была сделана. Исследователи наркотиков, такие, как Исидор Чейн, Чарлз Виник и Норман Зинберг, убедительно показали, что аддиктами делают людей не наркотики, а они сами. Героин и морфин не всегда вызывают "физические" симптомы, которые мы связываем с аддикцией, в то время как они могут присутствовать и действительно встречаются в случае других наркотиков, типа сигарет и кофе, и зависят от происхождения употребляющего, его ожиданий, настроения и эмоциональных потребностей. Как только мы рассмотрим это, все, что останется - это интерпретировать аддиктивный процесс, чтобы выявить его применимость к любви и другим человеческим занятиям.
Если известно, что аддикция не является в первую очередь следствием химических свойств наркотика или организма, и если мы в этой связи должны расширить нашу концепцию вызывающих зависимость объектов, включив в нее более широкий диапазон веществ, тогда зачем ограничиваться веществами? Почему не посмотреть на целый ряд вещей, действий и даже людей, от которых мы можем и действительно становимся аддиктивно зависимы? Мы должны реально сделать это, чтобы понятие аддикции было жизнеспособным. В настоящее время слово "аддикция" как научный термин вышла из употребления из-за массы противоречивых данных о наркотиках и их эффектах. Так как люди, часто употребляющие наркотики, не становятся аддиктами, ученые начинают думать, что аддикции не существует. Однако, попутно мы находим, что это понятие используется во все увеличивающемся числе контекстов — "аддикция к работе", "аддикция к азартным играм" — потому что оно описывает то, что реально происходит с людьми.
Аддикция действительно существует, и это большая проблема человеческой психологии. Понимание аддикции поможет ответить на вопрос, почему мы неоднократно возвращаемся к вещам, которые делали прежде, то есть прояснить вопрос привычки. Аддикцию можно счесть патологической привычкой. Она может быть связана с человеческими потребностями, например, в еде и любви, так же, как с предметами, без которых люди могут обойтись, типа героина и никотина.
Другими словами, аддикция не является чем-то таинственным, о чем не может рассказать наш обычный опыт. Это пагубное разрастание, крайность, нездоровое проявление нормальных человеческих склонностей.
Мы можем видеть аддиктивные тенденции в себе самих, даже когда не назвали бы себя всецело, или в основе своей, аддиктами. Вот почему идея аддикции может быть важным инструментом нашего самопонимания. Но для того, чтобы была понятна ее важность, она должна быть переопределена. Нужно произвести фундаментальное изменение в том, что мы думаем об аддикции.