--Пойду поохочусь. Самое время зайца погонять...
Его долгое отсутствие не сразу заметили. Фалдин подумал, что, помирившись, Виктор заночевал у жены. Спохватились, когда Чесноков не явился и на следующую планерку. Нашли его быстро. Издали казалось, что он, задумавшись, сидел на берегу Лебединого озера у потухшего костра, прислонившись спиной к небольшой лодке, которую чуть поодаль от уреза воды законсервировали на зиму геолог с Анатолием. Виктор Чесноков был мертв. Ружье после выстрела осталось в руке. Лодка под тяжестью обмякшего тела сдвинулась с подставок, разрушив одну из них, и покосилась. Того и гляди, совсем свалится с опор.
Эта небольшая лодчонка стала хорошим подспорьем для кюсентейских любителей рыбалки. А для Анатолия Прохорова - любимым детищем. Нашлась она совершенно случайно. Как-то раз бродили они с геологом вдоль берега вдалеке от исхоженных мест. Вдруг подтаявший грунт обрушился, и из под слоя глинистой почвы показалась посудина, похожая контурами на лодку. Она скорее всего осталась здесь от первых геологов.
Когда лодку очистили от грязи, хорошенько отмыли, убедились, что она неплохо сохранилась. Пришлось только слегка подсушить и проконопатить. Зато теперь можно было отплывать далеко от берега, наслаждаться тишиной и, не торопясь, удить рыбу. Это занятие было увлекательно еще тем, что вода в озере была удивительно прозрачной. Можно было наблюдать за поведением рыб, а на дне озера разглядеть самые мельчайшие детали, хотя глубина озера была здесь приличная - около 12-15 метров.
Но то, что парни однажды увидели, сильно удивило обоих. На дне лежало огромное суковатое дерево. Длинна его была не менее пятидесяти метров, если не больше. Наполовину оно было притоплено в иле, но все равно размеры его впечатляли. Привезти его откуда-то с такими огромными суками, конечно же, никто не мог. А это означало только одно - дерево выросло когда-то здесь! Возможно, не так давно в историческом смысле, здесь был другой климат. Почему не удалось разглядеть на дне озера другие деревья? У геолога нашлось простое объяснение этому. У обнаруженного дерева сучья оказались большими, чем у других, и, видимо, быстро затвердели. Вот массивный ствол и оперся на них, потому и остался видимым.
Предположил, что, если снять донный слой ила, то можно найти и другие деревья. И действительно, ближе к берегу удалось разглядеть еще один ствол, поменьше. Его удалось зацепить тросом и трактором вытащить на берег. Он оказался настолько затвердевшим, что топором не получилось отколоть даже маленькой щепки. Находка так впечатлила, что парни сообщили о ней в республиканский филиал Академии наук. Но то ли письмо не дошло до адресата, то ли сообщение не вдохновило местную научную элиту, но никто из ученых на Кюсентей не приехал.
Анатолий при каждом удобном случае брал с собой на озеро Валю. Это были самые прекрасные часы. Отплывали подальше от берега, наслаждались тишиной и окрестными пейзажами, ловили рыбу и рассказывали друг другу о своей жизни, предшествующей их встрече. У обоих биографии были короткие. Анатолий, как и Валя, на Кюсентей попал случайно. Завалил сессию в университете и решил один год перекантоваться на каком-нибудь горном предприятии. Подзаработать немного денег, набраться практики по профилю будущей профессии. Он так и сказал в отделе кадров объединения "Якутзолото":
--Я - студент!
А на вопрос, что он умеет делать, прямо ответил:
-Ни-че-го...
Подведомственный комбинат "Куларзолото" в это время быстро наращивал свои мощности, и ему требовалось много людей. Горняцким профессиям учили прямо на производстве. Напутствуя парня, кадровик с легкой долей иронии сказал:
--Поедешь студентом, вернешься опытным горняком. Если, конечно, захочешь...
На Куларе Анатолий задержался недолго. К моменту окончания краткосрочных курсов по технологии и технике безопасности отработки шахт он успел получить еще и корочки скрепериста. Когда стала комплектоваться группа для работы на новых участках прииска "Омолой", в числе первопроходцев оказался и Прохоров. На новом месте он тоже не упускал любой удобный случай, чтобы учиться новым горняцким профессиям. Возвращение в университет отложил, взял академический отпуск. А потом и вовсе перевелся на заочное обучение. Сосредоточился на практическом постижении тонкостей шахтной отработки золотоносных пластов. Теоретические познания черпал из книг. И потому к нему легко прилипло ироничное прозвище - вечный студент. Зато к моменту приезда на Кюсентей Анатолий стал одним из наиболее опытных горняков.
Начальник участка ценил Анатолия и очень хотел сохранить его в коллективе шахты. Он видел, что последнее происшествие сильно подкосило парня. И не только его. Появилось такое ощущение, что жизнь на Кюсентее разделилась как бы на два этапа: один - до случая с вездеходом, другой - после него. Коллектив, который он с такой заботой собирал, начал рассыпаться.
* * *
Не успели пережить трагедию с Чесноковым, как участок тихо покинул водитель вездехода. Причина оказалась уважительной. Испуг, который Моршаков пережил в охотничьем домике при виде Анатолия с ружьем в руках, привел к половому расстройству. Лечить Кирилла какое-то время пыталась Ольга,но вскоре поняла, что ни ее знаний медсестры, ни женских чар недостаточно. И она выписала ему направление в Куларскую больницу. А оттуда парня направили в Якутск. Случай оказался исключительно тяжелым.
Замена Кириллу Моршакову нашлась скоро. Новым водителем вездехода стал мужчина средних лет. Холостой, спокойный, можно даже сказать - флегматичный. Не стеснялся поиронизировать над собой. Представился:
--Антон Чихнов. С Чеховым не надо путать, не заслужил.
Охотно рассказывал про себя. Говорил откровенно, что приехал не за туманом романтики, а чтобы подзаработать денег на ремонт старенького "Москвича". А повезет, так и на новый не прочь скопить. На Омолое с этим плохо получалось. Работал на подхвате: то принеси, это - отнеси. Не случайно у местных остряков в родилась шутка на тему больших заработков.