Климат в Милане оказался немного лучше, и Елизавета существенно поправила своё здоровье. Маленькой Софии поездка тоже пошла на пользу. Обидно лишь то, что миланцы утверждали, будто бы императорская чета брала с собой малышку с единственной целью — обезопасить себя от возможных покушений. Бурно радуется Елизавета маленькой Гизеле, однако за время отсутствия матери та сильно привязалась к бабушке. Елизавету это ранит, и она от расстройства бежит к своим верным друзьям-животным. Она окружила себя огромными собаками, а больше всего времени уделяет своим лошадям. Император не препятствует этому пристрастию жены, хотя не любит животных, особенно собак с их неизбежным запахом, и видеть их в своих комнатах ему совсем не по душе. Однако Франц Иосиф покорно терпит и лишь пытается осторожно убедить жену немного сократить слишком частые и продолжительные прогулки верхом, против которых всегда так бурно протестует его матушка.
Эрцгерцогиня, как не может не заметить Елизавета, неизменно плохо отзывается обо всём, что связано с Венгрией. Уже только поэтому Венгрия становится императрице симпатична, хотя она ещё даже не бывала там. Остальное окружение Елизаветы солидарно с эрцгерцогиней: обер-гофмейстерина Эстерхази, будучи вдовой, носит, правда, знаменитую венгерскую фамилию, но в девичестве она — Лихтенштейн, и не желает больше иметь с Венгрией ничего общего, а от первой придворной дамы графини Ламберг, дочери убитого в Будапеште генерала, нельзя, видит Бог, требовать дружелюбного отношения к Венгрии.
Тайные желания Елизаветы состоят в том, чтобы когда-нибудь самостоятельно выбрать себе окружение. Нигде пути испанского этикета не связывают императрицу в большей степени, чем при повседневном общении. Старинные дворянские фамилии окружают императорскую чету буквально непроницаемой стеной. Вряд ли кто-то, не принадлежащий к их числу, какими бы исключительными достоинствами он сам по себе ни обладал, сможет оказаться возле августейших особ. Совершенно точно определено, кто вправе являться к императрице; лишь двадцать три особы мужского пола, принадлежащие к знатнейшим и древнейшим семействам страны, и двести двадцать девять особ женского пола имеют так называемый «большой доступ», то есть когда собирается избранный круг, им разрешено являться без всяких предварительных условий в любое время. Елизавета хочет иметь возможность видеться со всяким, кто ей нравится, кто ей интересен. Среди высшей аристократии сделался привычным некий семейный разговор, который не интересует Елизавету уже потому, что она выросла не в этом круге, а попала туда извне.
Так словно сами собой возникают натянутые отношения между императрицей и высшим дворянством, которое и в политических вопросах мыслит категориями единой централизованной Австрии и склоняется больше на сторону приверженцев эрцгерцогини Софии, решительно выступающих против императрицы. В их число входит прежде всего такой влиятельный человек в окружении императора, как генерал-адъютант Грюнне, сделавшийся всесильным, особенно в армии, так, что там шутят: якобы армия состоит не из «чёрно-жёлтых», а из «зелёных»[35] солдат. В этих кругах испытывают явную антипатию к Венгрии, которая по-прежнему не желает пребывать в составе единого государства в качестве одной из провинций, но намерена входить в него вместе с Австрией, однако на равных правах с ней.
Министр внутренних дел барон Бах, после подавления революции ярый поборник общеавстрийской идеи, теперь считает, что необходимо что-то сделать, чтобы, совершив после Италии визит в Венгрию, по возможности умиротворить её и с помощью амнистии и уступок попытаться привлечь на свою сторону. Однако главная идея должна оставаться при этом незыблемой: император решил не отступать от неё ни на йоту. Учитывая национальный характер венгерского народа, австрийские политики рассчитывают извлечь гораздо больше пользы из красоты и очарования императрицы, чем это удалось в Италии. Перед отъездом вспыхивает ещё одна семейная размолвка. Елизавета собирается взять с собой детей по крайней мере в Будапешт, чтобы побыть с ними без эрцгерцогини Софии, которая, естественно, не осмелится ступить на венгерскую землю. Эрцгерцогиня высказывает озабоченность здоровьем девочек, но Елизавета усматривает в этом всего лишь извечное стремление свекрови отдалить её от детей и склоняет императора на свою сторону.
35