Между тем с театра военных действий поступают неутешительные сведения. Скрепя сердце, Елизавета вынуждена сообщить воспитателю своего сына, господину де Латуру, что в результате последних боев северная армия очень сильно пострадала и, хотя несколько корпусов не понесли потерь, штаб-квартира и армия временно переместились в Моравию. «Из всего этого вы видите, — пишет она 1 июля, — что наши дела не слишком хороши. Как ни удивительно, император по-прежнему неизменно спокоен и собран... Я сообщаю вам плохие вести, но не следует терять мужества. Сообщите Рудольфу то, что сочтёте нужным».
В семь часов вечера 3 июля генерал-адъютант граф Креннвилль вручает императору решающую телеграмму: «Сражение под Кениггрецем[43], армия разбита, в беспорядке отступает в крепость. Существует опасность, что там она будет окружена».
Император и императрица потрясены этой новостью. До глубокой ночи 3 июля они ждут, не последует ли с театра военных действий новое печальное известие. Это поражение сводит на нет и последствия победы, одержанной эрцгерцогом Альбрехтом на южном направлении. Франц Иосиф заметно обескуражен, но ни он сам, ни его жена не сломлены. Елизаветой владеет только одна мысль — стать опорой и утешением своему мужу насколько это в её силах. Она намерена тем же вечером послать телеграмму воспитателю Рудольфа, однако император этого не хочет. Но она считает необходимым ввести в курс дела своего маленького сына, на следующий же день пишет Латуру, пытается объяснить поражение, сообщает об огромных потерях и ранении известных генералов. «Что теперь будет, — заключает она, — никому не известно. Дай бог, чтобы дело не кончилось миром — ведь терять нам уже нечего, так что лучше погибнуть с честью. Как, должно быть, невыносимо вам и графу Паллфи оставаться в Ишле... Я прекрасно это понимаю, но Бог воздаст вам за то, что вы приносите такую нелёгкую жертву и не бросаете бедного ребёнка, будущее которого столь печально. Бедный наш император, на него действительно свалилось суровое испытание».
Елизавета получает панические телеграммы от своей матери. Герцогиня очень волнуется, что же теперь будет, что решил император, должен ли он оставаться в Вене или ему придётся бежать... «Мы всё ещё словно во сне, — отвечает Елизавета ранним утром 5 июля, — один удар следует за другим... но нужно положиться на Бога! Что будет дальше, не представляю... Самое лучшее сейчас — побольше двигаться, чтобы отогнать тревожные мысли. Первую половину дня я провожу в госпиталях, особенно возле венгерских солдат. У этих несчастных парней здесь нет никого, кто бы мог поговорить с ними... У императора столько забот, что отдохнуть ему удаётся только вечерами, когда мы недолго сидим вдвоём у раскрытого окна...»
Эрцгерцогиню Софию происходящие события обескуражили, пожалуй, ещё больше, чем императора. Она воочию видит, как рушится всё то, о чём она мечтала. Где теперь та семидесятимиллионная империя, объединившая Германию и Австрию под властью её сына?! Где также внутренняя прочность централизованного государства, от которого полностью отделилась итальянская часть с Венецией, а венгерская, униженная и недовольная, частично уже заодно с противником? Рушится вся политическая доктрина эрцгерцогини, хороня под своими обломками самые смелые её надежды. Теперь она более объективно судит и о собственной невестке Елизавете.
Императрица проводит дни в кабинете императора, и его адъютанты не могут сказать, как благотворно это сказывается на бедном властителе и как она пытается ободрить и утешить его при поступлении очередной дурной вести.
Враг наступает, и приходится ожидать того, что в ближайшее время он дойдёт до Вены. 9 июля 1866 года в Совете министров даже обсуждается вопрос о предполагаемом отъезде императора и высших чиновников в Офен. Елизавета должна уехать раньше. В качестве цели её поездки следует указать намерение посетить раненых, находящихся в Офене, в действительности это начало бегства двора и в то же время попытка воззвать к благородству венгров. Такую же попытку в своё время и почти в столь же критический момент предприняла Мария Терезия[44]. Кому же поручить эту миссию, как не Елизавете, которая так любит Венгрию и пользуется там ответной любовью? Это окажет благотворное влияние на опасное поведение венгров.
43
44