Майор закуривает.
По телевизору выступает мужчина. Судя по костюму, адвокат.
Майор прислушивается к беседе в телевизоре.
«Адвокаты, — говорит мужчина, — нужны только умные. Других не надо».
Можно ли судить о человеке по костюму? Нельзя. Но все-то в этой жизни шиворот-навыворот, все-то через пень-колоду, через одно место, и ничто не есть то, чем кажется.
И хорошо, вдруг думает майор. И прекрасно. И пусть так оно все и будет.
Люди звонят в телевизор, адвокат отвечает на их вопросы.
Вопросы — это хорошо. И вопросы здесь будет задавать майор.
Майор берет трубку телефона.
Кремль зажигает огни.
О женщинах
Женщины — опасная тема для разговора.
О чужой женщине мужчине должно быть нечего сказать, а все, что нужно знать другим людям о твоей, — это то, что она — твоя.
Бегите от вопросов о своей личной жизни как от чумы, ибо праздное любопытство и есть чума! Избегайте людей, которые задают вам эти вопросы, как переносчиков смертельной болезни: что бы они там ни говорили, они не желают вам ничего хорошего. Молчание — золото. Платина. Иридий с бриллиантами. Молчание есть лучший ответ на большинство вопросов о личной жизни, да и вообще на большинство вопросов. Как говорил Марк Твен: «Лучше промолчать и показаться дураком, чем заговорить и развеять все сомнения».
Если посреди беседы встать и уйти, то вас примут в худшем случае за невежу, но уж точно не за идиота. Если же вы начнете отвечать на праздные вопросы о себе, то рано или поздно все неизбежно решат, что вы — идиот.
И будут правы.
Если уж говорить о вашей личной жизни, то элементарная логика совершенно недвусмысленно указывает на тот факт, что она ваша и личная, а не чья-либо еще. На этот немаловажный факт можно попробовать обратить внимание спрашивающего.
Или опять же промолчать.
Но я все же расскажу вам о своей.
Однажды в Берлине я видел, как в офисе немецкой юридической фирмы устанавливали кондиционер.
Я был на переговорах и через стеклянную стену заметил, как в соседний кабинет-аквариум зашли двое мужчин в синей униформе. Кондиционер они везли на специальной каталочке, которая его же и подняла на нужную им высоту. Двое в синем прикрутили крепления кондиционера к стене, и пока один подключал питание, второй подсоединил шланги, проверили подключение и ушли. Все. Семь минут.
Вернувшись в Москву, я заказал установку кондиционера в офис. Через Интернет, так проще. Назавтра ко мне пришел Горький.
— Шота Олегович, к вам Горький, — сказала в интерком помощница Оля, — по поводу кондиционера.
В строгом Олином голосе не было и намека на веселье. Оно и понятно. Шутка ли, Горький в офисе.
В кабинет вошел невысокий, хмурый человечек. Горький был один и без кондиционера.
Деловито поздоровавшись со мной, Горький долго водил по стенам красным лазером, что-то записывал, сделал на стенах пометки белым мелом, потом сказал, что сейчас придет, ушел и не вернулся.
Мысленно соединив концы отметин на стене, я получил пентаграмму.
Через день Горький позвонил и привез мой кондиционер.
— Все готово, — сказал Горький.
Таким тоном, наверное, конструктор Королев давал команду, впервые посылая человека в космос.
— А где риски? — оглядывая стены, спросил Горький.
— Риски?
— Риски… Я вам стены пометил…
— Вы пометили мне стены?
Горький вздохнул.
— Крестики мелом…
— Ах, мелом… Наверное, уборщица… извините.
— Ничего… — неожиданно легко согласился Горький. — Я вам сейчас снова помечу. Это недолго.
На этот раз Горький не пользовался лазером и пометил мои стены минут за пять.
— Не поможете? — спросил Горький, закончив.
— Чем именно?
— Кондиционер принести. Я сегодня один. Без напарника.
Когда мы с Горьким, пыхтя, поднимали кондиционер по лестнице (никогда не думал, что кондиционеры такие тяжелые), нас догнал хорошо одетый гражданин. Хорошо одетый гражданин явно спешил, но никак не мог нас обойти: Горький, кондиционер и я занимали весь пролет. Тогда гражданин, видимо, в надежде ускорить процесс, предложил свою помощь.
Когда мы втроем внесли кондиционер ко мне в офис и с почтительной осторожностью опустили его на пол, хорошо одетый гражданин спросил, не подскажу ли я, где здесь адвокатское бюро Шоты Горгадзе.