Воистину, чем более несчастен человек, тем больше он склонен обвинять в этом кого-либо, кроме себя.
КЛИК.
Одна восьмая
«Счастливые люди никого не обвиняют в своих несчастьях».
Не новость, но вот, что я подумал: всему свое время.
Всему и вся.
Вот спусковой крючок продолжает свой путь по направляющей, вскоре наступит его время довести боек до точки невозврата.
Затем наступит время бойка ударить по капсюлю гильзы.
Потом время пули.
И только потом мое.
Странно, но я не испытываю страха. На него нет времени. Я не испытываю никаких чувств вообще. Мои мысли свободны от эмоций, они легки и точны.
Было время, когда — чувства, чувства, чувства.
Развлеки мир и делай с ним что хочешь.
Большинство из вас, по ту сторону прицела, живет в состоянии вечного поиска развлечений, всеми силами стараясь разбавить скуку, с годами перерастающую в печеночные колики и брак по расчету.
Покажите мне, чему удивляется человек, и я скажу вам, кто он.
Подождите. Стойте. Не то. Я не то сказал, это все не важно…
Я хотел сказать, что…
ОДНА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Есть хочется. И жить!
В конце концов, это несправедливо — умирать…
ОДНА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
… на голодный желудок…
Не то, все не то… Время уходит и… А вот! Вспомнил!
Прости меня, Господи!
Прости за то, что и у меня не нашлось более важного вопроса, чем этот:
ОДНА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Почему я?!
ВЫСТРЕЛ.
Начало
Я приехал в Москву поездом, потому что боюсь летать на самолетах. Наверное, начинать детективную историю (а это, скорее всего, именно она) с признания в том, что главный герой до потных ладошек боится летать, не очень правильно с точки зрения законов жанра. Да и черт с ними, с законами. Вся эта история — один сплошной упрек законам, а с ними — законодателям, чиновникам и прочим служителям старой девы Фемиды, под конец жизни окончательно забронзовевшей от хронического недостатка любви.
Этот упрек адресован и лично мне.
В свое оправдание могу сказать лишь, что понятия не имел о том, что буду адвокатом: родители планировали меня музыкантом.
Я окончил музыкальную школу и поступил в музыкальное училище на факультет «Теория музыки», которое и окончил с отличием, получив квалификацию преподавателя музыки в специализированных музыкальных школах.
К тому времени я очень твердо решил оставить музыку. Если верить Бетховену, музыка — язык Создателя, и в этом случае святая обязанность каждого, кто не может говорить на нем с должной страстью и самоотречением, — замолчать.
Родители были против. Родительская любовь — страшная сила, способная, опережая время, строить на песке гигантские замки своих надежд, и ничто так не оскорбляет ее, как наше нежелание жить в них.
Однако мое решение стать адвокатом — третьей, по родительской шкале полезности, профессией в мире после музыканта и врача — несколько примирило семью с моим непослушанием.
С благословения семейства я поступил в университет на факультет с гаррипоттеровским названием «Правоведение», которое и окончил, став «правоведом».
А потом, попрощавшись с родными, купил билет на поезд до Москвы.
Приезд
Хорошо в вагоне. В поезде ты всегда немножко дома. На тебя снисходит осознание спокойного, добродушного превосходства над окружающим миром. Ты — избранный.
Ты знаешь свое будущее на много часов вперед, и настоящее уже не несет в себе той беспокойной неопределенности, что легко читается в глазах людей, беспорядочно движущихся в броуновском привокзальном хаосе.
Вот ты, в сто первый раз проверив деньги и документы, выходишь из мягкой тишины вагона на перрон поцеловать родных и окунуться в перронную лихорадку.