Так в мире родится опаснейшее существо, наделенное всеми атрибутами человеческой власти и напрочь лишенное всяческой за нее ответственности, существо, не видящее разницы между возможностью и правом — Homo Consumus!
Homo Consumus имеет Мир при любом удобном случае, порождая вокруг себя коррупцию и цинизм, восстанавливая церкви побольше и коллекционируя картины подороже.
Все это не значит, что так поступают все, у кого есть деньги. Встречаются и другие. Эти ведут себя странно. Неестественно. Неестественно для тех, кто привык считать наплевательское отношение ко всему, что лежит вне поля собственных интересов, естественным. Они владеют огромными состояниями, управляют гигантскими трастами, распоряжаются средствами, сравнимыми с бюджетом небольшой европейской страны, и при этом они ездят на экономичных автомобилях за рулем, говорят на семи языках и тратятся на благотворительность анонимно. Их мало, но они есть.
Странно, но факт: среди богатых не больше и не меньше хороших людей, чем среди нищих. Пропорция сохраняется, и деньги сами по себе здесь не решают ничего.
В обществе принято рассматривать бедность как непременный атрибут святости, той самой, вероятно, к которой непроизвольно стремится каждая человеческая душа. Здесь-то и происходит подленькая подмена понятий, посредством которой физическая нищета сама по себе становится непременным условием душевного богатства, вроде того, как наличие больших денег обязательно делает человека духовно нищим.
Эти и другие современные стереотипы, предрассудки и городские легенды оформились в особый вид правды — сетевой. С развитием Internet стали особенно популярны «альтруисты», не имеющие ни достаточно ума, чтобы заработать по Закону, ни достаточно смелости, чтобы преступить его, но притворно умиротворенные, мудрствующие лукаво, теребящие тысячелетия назад рожденные истины и публично отрицающие деньги, постоянно кого-то поучающие, создающие свои «академии», «курсы» и откровенные секты.
Они почитают истину, рубище и путешествия в Тибет для начала, но заканчивают чаще всего дворцом на острове, парком шикарных суперкаров и веселящим газом трижды в день.
Многие из этих «учителей» на поверку оказываются в лучшем случае полуграмотными стяжателями, в худшем же — профессиональными ловцами душ. Впрочем, мы сами виноваты. Воистину, если Господь желает наказать человека, он лишает его разума. И все же, выбирая из негодяев, я как адвокат советовал бы предпочесть богатых.
Я имею свое мнение. Имейте, пожалуйста, свое. Мне было бы крайне неприятно видеть, что мое мнение имеет кто-либо еще, кроме меня. Я никогда никому не указывал, как жить, и не принимал советов от других. Я работал, разгребая завалы из чужой глупости, попустительства, халатности, преступной наивности, подлости, стяжательства и невезения. Работал и ждал.
Мне мечталось о социально значимом громком деле, где бы я мог проявить накопленный опыт, и мне пришлось бы, конечно, непросто, но я непременно вышел бы победителем и со спокойной уверенностью смог бы сказать всем и каждому: «Эй, все идет по плану!»
Это было бы дело — всем делам дело. После победы в нем я бы вкатил в Москву на белом кабриолете, приветствуя толпы поклонников смиренным наклоном убеленной ранними сединами головы, приобрел бы родовое дворянство, и «Ave мне!» значилось бы на моем древнем гербе.
Иными словами, я жаждал славы.
Тогда я еще не догадывался, что самое страшное в человеческих желаниях то, что они сбываются.
Левин
У него хороший офис.
Высотка в самом центре Москвы. Вся его. И в офисе все дорогое. Удобное. Красивое.
Окна до пола. В них Кремль. Он там бывал.
Когда въезжаешь в Кремль, говорят, что ты «за стеной».
Ему говорили: будут «глушилки», обыски.
Один раз обыскали, попросили сдать телефон. Все. Он спрашивал, о чем президента во время аудиенции спрашивать нельзя, кремлевские переглядывались, пожимали плечами: не захочет — не ответит, чего жути нагонять. Он увиделся с президентом, поговорили целых две минуты. Президент поблагодарил его, он поблагодарил президента.
Получил обратно свой телефон и уехал из Кремля по дороге, которую укладывала его «АвДор».
«АвДор» делал и МКАД. И Ленинградку. И многие улицы в Москве. Мосты. Объездные. Развязки.
Перекладывал брусчатку внутри Кремля и на Красной площади: тогда каждый камень был вытащен вручную, пронумерован, отшлифован и вложен обратно.