— Ты не забыла наш уговор? Тот, кто проиграет в деле Хэриета, должен подчиниться воле победителя, — напомнил Скотт.
— Конечно, я все помню, — стараясь говорить спокойно, ответила Эмили.
— Значит, ты помнишь, что согласилась тогда провести со мной две ночи, если моя передача окажется убедительнее твоей статьи?
— Помню, — еще тише прошептала женщина. Наверное, ей надо было разгневаться, крикнуть Грирсону, что он победил с помощью подлой уловки, и она ничего ему не должна. Но почему-то ни сил, ни желания ссориться с ним у Эмили не было.
— Я жду ответа, Эмили, — нетерпеливо повторил Скотт.
— Хорошо. Ты получишь все, что обещано, — вздохнула Эмили.
Скотт помолчал с минуту, потом порылся в кармане пиджака и извлек оттуда старые бусы из дешевых камешков. Ее собственные бусы.
— Ты проведешь со мной этот уик-энд в Дортмуте. Потом я привезу тебя домой, — сказал он.
— Да-да. Едем.
— Погоди одну минутку.
Эмили покорно ждала, что он еще скажет. Но он молча подошел к ней и провел рукой по ее шее сзади. По телу Эмили точно ток пробежал. Господи, она по-прежнему не могла устоять перед ним. Какое там отвращение, о котором она твердила себе все последние дни… Эмили по-прежнему плавилась от прикосновений Скотта.
— Стой спокойно, — приказал он. Эмили покорно застыла. Скотт подошел к ней совсем близко и надел на шею бусы. Он прекрасно помнил, как Эмили покупала эти копеечные бусики в индийской лавчонке.
— Все. Теперь идем.
Эмили по-прежнему стояла не шевелясь. Ее рука лежала на шее, ощупывая гладкие камешки.
— Повернись, Эмилка.
Она медленно повернулась и посмотрела на него. Он увидел у нее в глазах то, чего не ожидал увидеть — любовь, и понял, что этот уик-энд не будет для них последним.
Для их поездки Скотт взял напрокат «Фольксваген». Дешевая машина не соответствовала его статусу преуспевающего журналиста, но ему хотелось даже этим напомнить Эмили о былом. Скотт сразу же включил радио и нашел одну из станций, передававших рок-музыку. Он властно взял руку Эмили и положил себе на бедро. Вначале она сидела скованно и неподвижно, но потом ее рука сначала робко, потом все смелее принялась ласкать его.
— Не помню, чтобы я разрешал тебе прикасаться ко мне, — произнес он высокомерно, словно отчитывая непослушного ребенка.
— Разве ты не этого хочешь? — возразила она, скользнув рукой между его ног к ширинке.
Но Скотт вернул ее руку на место. Ему не пришлось говорить. Сейчас приказывать будет он, ее же дело — подчиняться. Эмили чувствовала его силу, понимая, что волей-неволей должна подчиняться. С другими мужчинами она могла быть властной и даже агрессивной, но со Скоттом — никогда. Он действительно всегда был ее господином, а она — его покорной служанкой. Его Эмилкой. Эмили откинулась на сиденье, закрыв глаза. Борьба оказалась бессмысленной, и она покорилась тому, что неизбежно должно было произойти.
Внезапно мобильный Скотта зазвонил.
— Грирсон, — сказал он в трубку. «Какой сильный и властный голос, — подумала Эмили. — Такой же, как и он сам».
Она не знала, как ей следует себя вести — покорно ожидать его приказаний или проявить инициативу самой. Какое-то время поколебавшись, Эмили снова положила руку на бедро Скотта и принялась его поглаживать — сначала робко, потом все смелее. Ее пальцы продвинулись к ширинке его брюк. Но Скотт перехватил их и вернул ее руку на прежнее место.
— Хватит! — строго приказал он. — Ты с ума сошла! Мы же на дороге. В конце концов, это опасно.
— Я слишком много себе позволила? — спросила Эмили.
— Еще не время. Вот когда мы будем на месте… Впрочем, кое-что ты можешь для меня сделать.
— Да?
— Ты надела трусики?
Она молча кивнула.
— Сними их!
Эмили покорно принялась стягивать свои трусики.
— Помедленнее, киска. Я хочу насладиться этим прекрасным зрелищем.
Она сделала все, как он просил. Потом откинулась назад и посмотрела на Скотта. Сейчас их машина не двигалась: они попали в пробку. Скотт улыбнулся пожилой паре, сидевшей в соседней машине, и, приподняв брови, посмотрел на Эмили:
— Я жду.
Она провела руками по бедрам. Его глаза неотступно следили за каждым ее движением.
— Ты просил, чтобы я не торопилась.
Одной рукой он задрал подол ее юбки до талии. От неожиданности Эмили сконфузилась как девчонка и даже покраснела, но, взяв себя в руки, кое-как сумела стянуть трусики до лодыжек.
— Теперь опусти юбку, — приказал Скотт.
Его рука по-прежнему лежала у нее на бедре. Затем его пальцы скользнули между ее ног, добрались до самых чувствительных местечек. Эмили изо всех сил пыталась сохранять спокойствие, но ощущение руки Скотта в самом интимном месте ее тела против воли безумно волновало женщину. Она заерзала на сиденье, и пальцы Скотта скользнули ниже, вскоре оказавшись внутри ее тела.
— Можно не спрашивать, нравится ли тебе это, — сказал он. — Положи руку мне на бедро.
— Не думаю, что это хорошая мысль, — задыхаясь от волнения, произнесла Эмили.
— А я так думаю, — жестко заявил Скотт. Ей оставалось только подчиниться. Через десять минут они наконец тронулись с места. Ее рука по-прежнему находилась между его ног, его палец — внутри ее тела.
— Кто тебе звонил? — спросила она.
— Друг, — кратко ответил Скотт. Внезапно он рывком убрал свою руку. Эмили едва не вскрикнула от неожиданности.
— О, у тебя есть друзья? — стараясь казаться независимой и насмешливой, спросила Эмили. Она сейчас презирала себя за женскую слабость, но поделать с собой ничего не могла.
Скотт пристально посмотрел на нее, потом коснулся рукой бус на ее шее. Его пальцы были слегка влажными.
— Помнишь, что я сказал тебе?
— Помню.
— Ты хочешь, чтобы я тебя наказал? Ее сердце бешено запрыгало от этой мысли.
— Скотт…
— Да? — спросил он небрежно. У Эмили на языке вертелся вопрос: как он думает ее наказать, уж не так ли, как в тот раз, в студии? Но она сочла за лучшее промолчать.
— Ничего.
— Так я и подумал. Ты быстро учишься.
— Да. Я всегда была одной из лучших студенток, как ты помнишь.
— Я отлично помню все, что касается тебя. Ты всегда была лучшей. Для меня, по крайней мере.
— Скотт, почему ты так хочешь отомстить мне?
— Не беспокойся, Эмилка. Я не сделаю тебе больно. Хотя раньше я мечтал об этом…
— Что заставило тебя передумать?
— На то были свои причины, — неожиданно мрачно ответил Скотт.
— Но ты все еще хочешь мне отомстить?
— С одной стороны — да, хочу, но с другой… Знаешь, в нашей семье есть одна легенда.
— Расскажи мне о ней.
— Говорят, что уже много поколений мужчин из рода Грирсонов встречали в жизни одну-единственную любовь. И эта единственная любовь была первой.
— Ты думаешь, что я — твоя настоящая любовь?
— Я не до такой степени мазохист.
Эмили застонала — она поняла, о чем говорит Скотт. Ее душа сейчас была тоже расколота надвое. Одна часть изо всех сил сопротивлялась Скотту, другая — рвалась к нему.
— И что же из этого следует?
— То, что уже несколько поколений мужчин в нашей семье женились очень рано и один раз на всю жизнь. Я первый, кажется, кто нарушил эту традицию.
Эмили в ужасе посмотрела на Скотта: «Господи, неужели он все-таки считает меня своей настоящей и единственной любовью? Если это так, он никогда не оставит меня в покое и никогда не простит меня. Он разрушит мою жизнь так же, как я — его».
Глава 9
— Ты по-прежнему веришь в эту легенду? — тихо спросила Эмили после долгого молчания.
Скотт ничего ей не ответил. Он неотрывно следил за дорогой, совсем не глядя на любовницу. В его планы не входило посвящать Эмили во все подробности. В глубине души он знал горькую правду. Да, он верил в семейную легенду до того момента, как Эмили предала его чувство, насмеялась над ним. Эмили, кажется, думает, что она — из породы пожирательниц мужчин, но на нем она сломает свои зубы. В этот раз пожирателем будет он.