Так Кондрашов и жил наивным зелёным кузнечиком от одного восхода Солнышка, в лице небезызвестного прелестного создания, до другого, не ведая того, что однажды Его Звезда может и не появиться на мглистом замараевском небосклоне…
2
В среду Федя-третий загрузил Кондрашова «под завязку». В нарушение трудового законодательства он заставил несовершеннолетнего тракториста допоздна вывозить солому с полей, чтобы полностью закончить транспортировку грубых кормов до Нового года. Впрочем, молодой механизатор не особо строптивился, так как в тот день репетиции не было, зато на четверг завгар предоставил Юрию отгул.
Не мудрено, что Кондрашов, лишённый общения со Стеллой на целые сутки, в четверг даже не дождался наступления обеденного перерыва. Едва стало светать, как он, по едкому выражению Марины Шутовой, «нарисовался» в конторе. Во всяком разе, когда Юрий, не увидев в бухгалтерии Кораблёвой, вызвал в коридор её подружку, та именно так и выразилась.
– Нарисовался? – весьма недружелюбно осведомилась она у него.
– В смысле? – насупился посетитель. – Я не нарисовался, а пришёл. А где Стелла?
– А то ты не знаешь, где, – всё в том же немотивированно неприветливом тоне продолжала Шутова. – Постельный режим у неё.
– А что такое? – встревожился парень.
– А то ты не знаешь, что такое, – желчно хохотнув, гнула свою необъяснимую линию практикантка.
– Слушай, Марина, – разозлился Кондрашов. – По-моему, я ничего плохого не делал. Чего ж ты…выгибаешься передо мной?…Ладно об этом. Скажи без закидонов: что случилось?
– Без закидонов…Обидели его, – заворчала студентка. – Ты что, в самом деле, не знаешь?
– Хочешь, щас вдребезги башкой о стенку треснусь? – своеобразно поклялся Юрий. – Я же вчера до ночи на вывозке был. Да говори ты, не томи…, – заволновался он.
– Заболела она.
– Заболела! Простыла? Ангина? Грипп? – всерьёз занервничал молодой механизатор, забрасывая Шутову вопросами.
– Если бы, – вздохнула та, поверив, наконец, в неосведомлённость юноши. – Тебе разве Виктор не звонил?
– Да нет же! – в нетерпении притопнув, вскричал молодой механизатор. – А-а-а! – внезапно осенило его. – Так Кропот же с Бурдиным в самую рань в Среднегорск укатили. И Витька, наверное, накануне пораньше завалился спать.
– Ну, ладно, слушай, – вторично протяжно вздохнула Марина. – Вчера мы с Виктором ездили в Ильск, в сельхозуправление. Отвозили документы и прочее. А Стеллочка одна пошла в гаражную столовую. Идёт она, задумалась, и вдруг на неё, коршуном, сзади кто-то нападает и сбивает с ног. Да так, что она через обочину в сугроб улетела! И этот кто-то её придавил и по-звериному рычит…С ума сойти!…Она сжалась в комочек, и уж решила, что всё…Потом глаза скосила: а над ней…этот… самохинский волкодав. С ума сойти!…
– И что?! – взревел Кондрашов, рефлекторно хватая студентку за предплечье и сдавливая его пальцами с безумной силой.
В нём молниеносно всплыл облик бедной девочки из Ильска, которую таскала псина Самохиных. От услышанного у него даже дыхание перехватило.
– Ой-ой-ой! – тем временем от боли взвыла уже Шутова. – Пусти, дурак!…Теперь синяки будут! – оттирала она предплечье. – Что-что!…Рычит собачара, а не кусает. Стелла давай его уговаривать, ровно зверя неразумного. Тот и успокоился.
– Ну и…
– А тут и Нинка Самохина подбегает! – по-бабьи хлопнула себя ладонями по бёдрам Шутова. – Или изобразила, что подбежала…Делать-то нечего: видит, что зверюга Стеллу всё одно не пожирает. С ума сойти!…И Нинка, харя подвидная, эдак ухмыляется и извиняется: мол, прости меня, Стелла…Сорвалась кобелина окаянная…
– Ну и…
– Кораблик, естественно, перенервничала вся…Кое-как приплелась в хижину дяди Толи и слегла…Что характерно, у неё лихорадка началась, видения странные. Я как посмотрела на неё, меня как пронзило: наговор! Порча! Ведь нас же Юлька Гордина предупреждала, что Нинка ворожбой…Это самое…Ведь каждый знает, что Нинка с матерью – колдуньи…
– Где она сейчас? – нетерпеливо перебил многословную болтушку Кондрашов.
– Кто? Нинка, что ли?… – застыла та с раскрытым ртом.
– Да при чём тут!… – подосадовал Юрий. – Стелла где? В избушке?
– Ага. Только ты не вздумай ещё и туда нарисоваться! – испуганно уцепилась практикантка за плечо паренька. – Ей снотворное дали, инъекцию вкололи. Спит она. Нельзя её тревожить. А то хуже станет. Понял?!