Вернувшаяся из парка Марина — веселая и счастливая — застала маму в слезах. Мама показала дочери листок со стихами:
— Похвально, что в вашей школе знают Гете, его нет в программе, но Мариночка… — мама плакала и не хотела слушать дочь. — Может, ты и не виновата, но если написали именно о тебе, да еще повесили на этаже, значит, ты дала повод так тебя не уважать. И не спорь — таких случайностей не бывает.
Марина не спорила — она знала, что это не случайность. Но кто, кто этот знаток немецкой поэзии? Этого ей так и не удалось узнать. Заплаканная и расстроенная мама тогда же разорвала записку, чтобы она случайно не попалась на глаза отцу.
— Есть вещи, о которых мужчинам лучше не знать, — говорила мама, отправляя клочки бумаги в мусорное ведро. — Особенно тем мужчинам, с которыми собираешься долго жить. Они же совсем другие, чем мы, марсиане. Попадется такая гадость папе или, допустим, твоему будущему мужу. И он даже поверит, что ты не виновата, но какой-то червячок сомнения все равно засядет в памяти. И когда-нибудь, может, через много лет об этом вспомнит, если появится повод или подходящая ситуация. А от таких сюрпризов никто не застрахован, потом поймешь, что я права.
Марина не сомневалась в маминой правоте, но теперь при всем желании она не смогла бы найти автора. Мама предложила ей перейти в другую школу, Марина отказалась: с какой это стати? Она не будет менять школу из-за одного подонка! Начало следующего года показало, что эпидемия закончилась: мальчишки, вернувшиеся с каникул, относились к ней ровно и дружелюбно. А если кто и оказывал знаки внимания, то в рамках здравого смысла.
Постепенно та история стала забываться, но в Марининой голове прочно засела идея освоить хотя бы азы графологии — на всякий случай. На первом же курсе биофака она записалась на графологические курсы, которые открылись там же, в университете. С интересом их посещала и успешно окончила — Марина любое дело доводила до конца. К счастью, все тринадцать лет, прошедшие с тех пор, полученные на курсах знания она использовала, может быть, пару раз — чтобы произвести впечатление на молодых людей в компании. Многое, увы, забылось, но кое-что она помнила.
Марина попыталась представить, как выглядели каракули, потом достала обрывки из кармана и еще раз, более внимательно и спокойно, рассмотрела каждую букву, каждую закорючку. Сомнений не было: составлял текст не тот, кто его писал. Текст стандартный, написан грамотно. Скорее всего, его взяли из какой-нибудь «желтой» газетенки. А писал троечник, с плохой мелкой моторикой, но недюжинной физической силы. Явно старался переписать все слова аккуратно, без ошибок. Ну не было у нее знакомых качков-троечников, сколько ни старалась вспомнить — не было.
Заспанный Денис встретил Марину словами, услышать которые она боялась больше всего на свете.
— Мам, тебе какой-то дядя звонил. Я его спросил, что передать, а он так противно засмеялся. Так у нас никто не смеется. Мам, кто это? Я его знаю?
— Это тебе, наверное, со сна показалось. Может быть, кто-то ошибся, не думай об этом. А где бабушка? — Марина старалась не смотреть сыну в глаза.
— Она меня встретила, накормила и поехала в поликлинику. Бабуля сказала, что давно записалась к врачу и не хотела бы отказываться. Я ее отпустил, все равно же спать лег…
— Молодец ты у меня, все правильно сделал. — Господи, ведь трубку могла снять мама! Марина только сейчас об этом подумала. — И молодец, что поспал днем. Сейчас будем делать уроки, потом погуляем. У Рика же завтра экзамен — потренируем его. А давай сегодня я сама буду подходить к телефону?