Выбрать главу
Николай Байтов

Любовь Муры

(Роман в письмах)

14/XI. Вечер.

Моя хорошая, моя родная Ксеничка!

Итак, я дома, но как я разочарована, а чем и сама не знаю! Убого всё вокруг. Не могу только лишь наглядеться на своё сокровище Идуську, её изуродовали стрижкой, но для матери ребёнок всегда хорош. Первым моим движением по приезде было — разбор полученных за время отсутствия писем, в надежде, что застану от Вас хоть несколько слов. Но увы! Почему Вы так пренебрегаете мной? Пожалуйста, не делайте своего брезгливого «je m’en fiche!» по отношению ко мне. Пишу это письмо наугад, навряд ли оно застанет ещё Вас в Крыму. Вначале решила было написать через несколько дней в Москву, но не выдержала и сейчас несмотря на большую усталость (ведь я часа 3 назад приехала!) пишу Вам.

Москва выжала меня, как лимон, бегая от утра до вечера по городу, я там просто ослабла. Мама надо мной хнычет, я ей уж сказала, что меня ожидает, и сама с трепетом жду своей Голгофы, боюсь этого момента, хоть бы не умереть! Не смейтесь надо мной, страх отнимает остаток разума.

Деньги вышлю Вам завтра или послезавтра.

Меня, наконец, пугает Ваше молчание, что с Вами? Не заболели ль Вы? Осведомилась бы я о Вашем самочувствии у кого-нибудь из Ваших соседей, но просто неудобно, и без этого моя привязанность к Вам смешила кое-кого, напр. Аню. Может быть, Вы утеряли мой адрес? Наивное предположение, не правда ли? Но всё-таки я не сомневаюсь, что Вы меня не обидите настолько и дальше напишете.

Завтра начинаю «свой трудовой день», но без горенья, а пожалуй, с отвращением и тоской. Если не включусь и дальше в работу — буду несчастным человеком, работать без радости — я не могу.

23/XI.

Ксенюш, родной мой!

Придя, как все эти дни, домой обозлённой и подавленной, я ещё больше была огорчена от отсутствия известий от Вас и вдруг — о, радость! — мама, выйдя в коридор, находит Вашу открытку. Спасибо, детка, за неё. Это время, тяжёлое для меня время — не оставляйте меня. Я наделала много нехороших вещей, о которых гадко вспоминать и которые, увы, нельзя и выправить, пока время не затушует мои «милые проделки»… [Слова «тяжёлое для меня время» и «я наделала много нехороших вещей» Ксения подчеркнула красным карандашом. — Н.Б.]

В Москву я Вам послала одно объёмистое письмо — это накопленные впечатления нескольких дней. Не знаю, как приняли Вы его, не «занудило» ли оно Вас? [Это письмо отсутствует. Видимо, не дошло. — Н.Б.]

Самый процесс писанья к Вам, как форма общения с Вами, хотя и не даёт полного удовлетворения, но всё-таки мне мил, вот поэтому я слишком обильна в своих письменных излияниях.

Скоро, а именно 25-го числа я получу полный комплекс удовольствий у частного врача. После «операции» я в тот же день, вернее вечер, буду дома. Я очень боюсь предстоящего. Во время моего пребывания в Москве Пётр на дом снова прислал возмутительное письмо, на которое я не ответила. Довольно с меня этой ругани, при одном воспоминании которой кровь приливает к голове! О том, что ждёт меня при создавшемся положении, я никому из своих не говорила. Знают только мои сотрудницы. А в общем… тоска, — по ночам нет сна. И вот в таком безрадостно-мутном течении дней моих — каким светлым пятном являетесь Вы, Ксения. И сама не знаю, почему так привязалась к Вам за такой короткий срок! Очевидно, большую роль сыграла наша общая неудовлетворённость и мой, мягко говоря, беспокойный характерец никогда, никогда не даст мне чувства удовлетворения, что навряд ли посетит и Вас. Такая общность очень роднит. [Слова «общая неудовлетворённость» и «никогда не даст мне чувства удовлетворения» подчёркнуты Ксенией. — Н.Б. (Далее все такие вставки — в квадратных скобках и курсивом — мои. «Н.Б.» больше ставить не буду.)]