Господи, не заставляй меня ненавидеть его. Он использовал термин «математика».
— Знаю, знаю, глупая я, — говорю я с натянутым смехом, хлопая себя по голове. — Но теперь я здесь.
Он обнимает Лейси и крепко прижимает к себе.
— Ты заставила мою ланджери* волноваться.
— Прости, ланджери?
Он целует ее в макушку, и ее щеки краснеют.
— Это мое прозвище для нее. Лейси… Ланджери, — он снова смеется, хлопая себя по бедру, как будто это самая смешная шутка в мире.
Ладно, я не могу с этим справиться.
— А как тебя она называет? — спрашивает папа. — Маленький стоячок?
Я разразилась смехом, желая дать пять моему отцу, особенно когда Ричард смотрит на нас в замешательстве.
— Не понимаю, мистер Льюис, — говорит он.
Отец вздыхает.
— Неважно.
— Наверное, нам пора возвращаться, — говорит Лейси. — Дейзи, если хочешь, можешь убрать свои вещи наверх, а потом, пожалуйста, выпей с нами коктейль на заднем дворе.
Я чувствую себя так, будто нахожусь на презентации или что-то в этом роде. Я смотрю, как Лейси и Ричард возвращаются в дом, держась за руки.
Что за кучка придурков.
Мой отец хлопает меня по плечу.
— Давай, делай, как говорит сестра, а то у нее опять будет нервный срыв. Я обязательно принесу тебе бокал Совиньон Блан.
Оказавшись внутри, отец велит мне подняться наверх. Это хороший дом, и мне кажется очень странным, что я еще не познакомилась с владельцами, и что владельцы — родители Тая. Как будто меня здесь не должно быть.
Но когда я добираюсь до второго этажа, большинство дверей открыты, и всякие чемоданы свалены в кучу. Чемоданы моих родителей находятся в комнате, похожей на кабинет, я вижу силуэт свадебного платья Лейси, висящего в гостевой спальне, а затем замечаю свои вещи в комнате напротив.
Это, должно быть, старая комната Тая, потому что я как будто вошла в музейную экспозицию, посвященную вещам подростка.
Стены сверху донизу покрыты плакатами, снимки серфинга, большие волны, боксёры на ринге, команда регби, парусники, какая-то девушка позирует с досками для серфинга. Черт, это может многое рассказать о ворчливом взрослом Тае.
Должна признаться, я разочарована тем, что все девушки на плакатах были одного типа, высокие, худые и блондинки с богатым загаром и большими сиськами. У меня есть сиськи, но на этом все.
Я чувствую, что кто-то стоит сзади и оборачиваюсь.
В дверях стоит Тай. Вернее, он прислонился к дверному косяку и наблюдает за мной с яблоком в руке, которое жует.
— Надеюсь, ты не возражаешь против этой спальни, — говорит он, довольно громко хрустя яблоком.
Я не знаю, почему это кажется сексуальным. Может из-за позы, в которой он стоит, может просто он такой и есть.
— Ты не против, что я буду спать в твоей комнате? — спрашиваю я его.
Он пожимает плечами.
— На самом деле это уже не моя комната.
Я оглядываюсь на стены.
— Правда? Она прекрасно сохранилась.
Он молчит. Я снова смотрю на него, и почему-то его глаза кажутся еще темнее, чем обычно.
Потом это проходит. Он снова пожимает плечами.
— Мои родители любят притворяться, что я все еще живу здесь.
— А где ты живешь? — я знаю, что испытываю свою удачу, задавая ему еще больше вопросов, но эй, это он решил зайти и соблазнительно съесть яблоко передо мной.
— Не слишком далеко отсюда.
— А сколько тебе лет?
Он прищуривается.
— Тридцать четыре, — пауза. — А что?
— Потому что я хотела бы узнать, сколько лет прошло между этой версией Тая, — я указываю на комнату, прежде чем подойти к нему. — И этой версией.
Он снова кусает яблоко.
Я смотрю на его горло, когда он сглатывает, и почему это кажется таким горячим?
— Кто сказал, что это не один и тот же человек?
— Ага, — говорю я ему, указывая на одну из фотографий. — Так ты хочешь сказать, что эти дрянные искусственные малышки все еще в твоем вкусе?
Он кашляет, почти выплевывая яблоко, его виски темнеют. Потом он улыбается.
— А кто бы был в твоем вкусе, будь ты пацаном?
Я оглядываюсь на них и их веселые глаза. Они красивые.
— Ну да…
— Ну, может быть, мои вкусы изменились, — продолжает он, принимая небрежную позу у двери.
Его взгляд скользит по моему телу таким темным, жарким взглядом, что у меня мурашки бегут по коже.
— Теперь мне нравятся миниатюрные и рыжие с большими сиськами, — он ухмыляется. — Но только те, кто не балаболят каждую секунду. К счастью для тебя, ты не подходишь.
И с этими словами он выходит из комнаты.
Вау.
Мои щеки горят, и я тут же прижимаю к ним руки, надеясь унять румянец. Последнее, что ему нужно знать, — это то, что я почувствовала под его взглядом.
Это заставило меня понять, как отчаянно я нуждаюсь в сексе.
А отчаяние — это то, чего я никогда не испытывала.
Я выпрямляюсь, игнорируя свое тело, которое пытается предать меня каждый раз, когда я рядом с ним, а затем спускаюсь вниз.
Я быстро осматриваю кухню и гостиную, просто любопытствуя, а затем направляюсь через сетчатую дверь в задней части дома, которая ведет в зеленый двор.
Здесь около дюжины людей, которых я не знаю, все держат бокалы с белым вином или пивом в темно-янтарных бутылках, барбекю вдоль белого забора дымится и пахнет жареным мясом и острым соусом. В отдалении группа парней, в том числе Тай, перебрасывают мяч для регби на пляже.
Дерьмо. Я не знала, что тут вечеринка. Я выгляжу как дура и, вероятно, пахну как ослиха. Я уже собиралась вернуться в дом, чтобы переодеться и заново накраситься, когда Ричард, из всех людей, помахал мне рукой.
— Ой, Мисс Дейзи Льюис, — говорит он, шевеля пальцами.
Тьфу ты, пожалуйста, не говори так. Это жутко.
Они стоят с Лейси и еще одной молодой парой. Мой отец направляется к ним. Он поднимает один из бокалов мне, когда видит меня.
Я вздыхаю.
Нет никакого спасения.
Но, по крайней мере, есть вино.
Я иду по траве, одаривая всех широкой улыбкой, той, к которой я привыкла, той, которая говорит всем, что я в порядке и всегда буду в порядке.
— Так мило, что ты присоединилась к нам, — говорит Лейси, как будто я была в комнате Тая больше пять минут.
— Держи, милая, — говорит папа, протягивая мне вино.
Я беру и благодарю его, ожидая, что резкий минеральный запах Совиньон Блан либо ухудшит мое похмелье, либо улучшит его.
— Дейзи, это Итон и Яна, — говорит Ричард. — Они оба участвуют в свадебной подготовке.
Я вежливо здороваюсь с ними, хотя сразу понимаю, что они не в моем вкусе. На вид им далеко за тридцать, и, судя по их скучным нарядам, они, вероятно, профессора, как моя сестра и Ричард, или, по крайней мере, ученые. И хотя их улыбки достаточно невинны, у меня такое чувство, что они смотрят на меня с высока.
Но я притворяюсь, что меня это не беспокоит. У меня это хорошо получается. На протяжении всей средней школы, друзья Лейси относились ко мне, как к какому-то болвану. Я любила краситься, слишком много говорила и слишком много улыбалась. Не имело значения, что в то время моей единственной целью в жизни было стать морским биологом, и я была такой же прилежной ученицей, как и моя сестра.
А теперь раз ты здесь на ее свадьбе, так как насчет того, чтобы сосредоточиться на позитиве? — говорю я себе.
— Ты приехала одна? — спрашивает Итон, крутя вино в бокале.
— Да, — отвечаю я, передразнивая его, вертя в руках свой стакан.
— Она хотела привести своего парня, но… — говорит Лейси, замолкая.
— Мы расстались, — говорю я ей, одаривая улыбкой, которая говорит «заткнись» на языке сестер.
— Оооо, это тяжело, — говорит Яна, преувеличенно морщась. — Свадьбы ужасно посещать в одиночку.
Втираем соль в рану, да?
Я пожимаю плечами, продолжая крутить стакан.
— Наверное. Я подружка невесты, так что у меня все равно не было бы на него времени.
— Перестань крутить бокал, — говорит Итон, кивая мне. — Ты портишь вкус.
Порчу вкус?
Я смотрю на папу, который ухмыляется от уха до уха.
— Да ладно тебе, Итон. Разве существует неправильный способ пить вино?