Блейк приподнял ей подбородок и провел, слегка касаясь, пальцем по ее губам. Когда так делал Даниель, Джоли мгновенно загоралась, в ее самых интимных и сокровенных местах начинало бушевать пламя — прикосновение Блейка было попросту отвратительным.
— Прикинь-ка свои шансы, Джоли-детка. У тебя их не так уж и много, пожалуй, — всего один. Понимаешь, сегодня ночью ты узнала слишком много, узнала об этой комнате, о том, что мы с Роуди… э-э… ведем совместное дело с мистером Айрой Дженьюэри, и все такое… — Блейк сделал паузу, чтобы многозначительно поскрести подбородок, словно решая мировую проблему. — К тому же сегодня ночью еще свершится несколько дел, о которых мы, миссис Бекэм, не хотели бы сообщать ни вам, ни закону. В общем так, милашка, если ты не едешь со мной туда, куда я тебе скажу, я здесь же тебя прикончу.
У Джоли побежали мурашки по спине, однако она держала спину прямо, а подбородок высоко. Она все еще не смотрела в сторону Блейка, но на этот раз потому, что не хотела, чтобы он заметил страх в ее глазах. Ради еще не родившегося ребенка Даниеля, ради нее самой она должна сохранить самообладание, чтобы быть начеку, когда появится хоть малейший шанс ускользнуть.
— Полагаю, что для тебя, Блейк, не имеет ровно никакого значения, — ядовито заявила Джоли, — хочу или не хочу я быть твоей женой. Я люблю Даниеля Бекэма. И неважно, что ты со мной сделаешь или куда заставишь поехать с тобой — ничет о от этого не изменится.
— Хватит! — рявкнул Блейк, снова запуская пятерню в волосы Джоли. — Ты моя! Я ничего не желаю слушать ни о Бекэме, ни о ком-то другом.
Джоли до боли закусила губу, чтобы не проговориться, что она уже беременна от Даниеля. Вряд ли эта новость обрадует Блейка. А тот вдруг наклонился к Джоли и припал губами к ее губам, отчего у Джоли противно засосало под ложечкой. Как это было непохоже на теплые поцелуи Даниеля!
Она вырвалась, рукавом вытерла рот, и тут же в глазах Блейка вспыхнула ярость.
— Сука… — процедил тот, и Джоли замерла, ожидая удара. Громкие голоса за стеной остановили Блейка.
— Я сделал, что вы с Блейком мне сказали, — зло говорил Роуди. — А теперь гоните мою долю, и только вы меня здесь и видели!
Блейк тяжко вздохнул, словно усталый пастырь, ведущий паству к Свету, а та все норовит свернуть куда-то в сторону. Блейк поднялся и вышел, оставив керосиновую лампу гореть на дне перевернутой корзины. Джоли видела, как он вытащил из-за голенища узкий, остро заточенный нож, и, прежде чем Джоли сообразила, что произойдет, все было кончено.
При виде Блейка Роуди повернулся к нему и начал что-то доказывать, а Блейк хладнокровно полоснул его ножом по горлу так, словно прирезал не человека, а свинью. Кровь фонтаном хлынула из шеи Роуди, глаза его потускнели и закатились, и он тяжело рухнул.
Джоли издала дикий крик ужаса и обеими руками зажала рот. Дженьюэри равнодушно выругался, будто случайно обнаружил на своем ботинке дерьмо.
— Ты мог это сделать и в другом, более подходящем месте, — заметил он.
Джоли уже приходилось видеть в своей жизни смерть, она даже видела убийство, как в тот ужасный день ограбления банка в Просперити, но никогда еще ей не приходилось быть свидетельницей такого пренебрежения к человеческой жизни. Стена камеры закружилась у нее перед глазами, и Джоли почувствовала, что падает.
Блейк успел подхватить ее. Больно вцепившись в плечо, он сильно встряхнул Джоли, и она ощутила запах крови Роуди на руках Блейка, увидела, как кровь пятнает ее одежду в том месте, где к ней прикасался Блейк.
— Мне некогда разводить сантименты, Джоли-детка! — предупредил Блейк и отпустил ее. Джоли без чувств рухнула на грязный пол, и весь мир померк в ее глазах.
Когда она очнулась, возможно, через несколько секунд, лампа едва светила — похоже, что керосин весь выгорел. Джоли по-прежнему оставалась в этой потайной камере, напротив нее в луже крови лежал лицом к стене Роуди с перерезанным горлом. На его выпростанной руке балансировала, принюхиваясь, огромная, размером с кошку, крыса.
Джоли испуганно вскрикнула, однако не услышала ни звука. Только сейчас она поняла, что во рту у нее плотно сидит кляп, для верности еще и прикрученный грязной тряпкой, обвязанной вокруг ее головы. Руки были связаны у нее за спиной.
Глухо застонав, Джоли исхитрилась встать на ноги и пнула наглую крысу. Та отошла в сторону, долго смотрела на Джоли и наконец-то скрылась в темной норе. Джоли взглянула на труп Роуди. Она знала, что тот был мертв, и не испытывала по этому поводу никакой горести, но даже он не заслуживал того, чтобы его тело было брошено на съедение крысам.
В следующий момент подступила рвота, но Джоли отчаянно пыталась бороться с ней, потому что в ее положении, с кляпом во рту, это означало страшную смерть.
«Даниель! — кричала ее душа. — Помоги мне! Найди меня!» Джоли вспомнила о безгрешном существе, которое было сейчас в ее чреве, и поправилась: «Спаси нас, Даниель!»
Она знала, что если бы Даниель сейчас мог ее видеть, то посоветовал бы ей успокоиться и привести в порядок свои мысли. Джоли принялась медленно двигаться по полутемной камере, восстанавливая глубокое дыхание через нос, останавливая стремительный и беспорядочный бег мыслей. Постепенно ей это удалось.
Внезапно Джоли заслышала над головой грузные шаги. Почему-то она была уверена, что Даниель где-то рядом, что он уже ищет ее, как об этом говорил Айра Дженьюэри. Но было совершенно бесполезно с кляпом во рту пытаться звать на помощь. Да и руки были связаны, так что она не могла дать о себе знать, даже если бы молотила кулаками в дверь, которая в действительности была задней стеной деревянного шкафа.
Тогда Джоли пошевелила пальцами на ногах и обнаружила, что кто-то заблаговременно стащил с нее туфли. Но Джоли пока не решилась взяться за довольно увесистую корзину, чтобы подать о себе весть: на дне корзины стояла горящая лампа, дававшая тусклый, но все же свет. Джоли остался только один шанс выбраться, и она стала биться в дверь всем телом, моля Господа, что это не повредит ее плоду. «Даниель, — внутренне кричала она, — Даниель!!!»
И тут шкаф вновь провернулся вокруг своей оси, и в камеру вошел… нет, не Даниель, а Айра Дженьюэри. Он злобно захихикал, когда Джоли испуганно подалась назад, поднимая и опуская плечи в такт своему тяжелому дыханию.
— Боюсь, что верный рыцарь в сверкающих доспехах уже умчался, не дождавшись вас, принцесса, — издевательски сказал Айра. — Более того, в любую минуту досточтимый мистер Бекэм придет к неизбежному выводу о том, что связывать свою жизнь с уголовницей — невыгодная сделка и что об этом надо было думать раньше. Исходя из этого, Даниель Бекэм навсегда вычеркнет вас из головы и будет продолжать жить, словно ничего не случилось.
Джоли почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Ей было стыдно проявлять свои чувства перед этим мерзавцем, но она ничего не могла с собой поделать.
Айра Дженьюэри пересек комнату, бросив брезгливый взгляд на труп Роуди, и внезапно выдернул кляп изо рта Джоли. Однако не отбросил, а аккуратно положил на перевернутую корзину.
— Не имеет смысла кричать, — рассеянно предупредил он. — Нан ревела здесь, как морская сирена, когда я запирал ее, и что же? Даже мой привратник не слышал ни единого звука.
Холодок пронизал Джоли до мозга костей, но это был не холод тюремной камеры, нет. Это был леденящий, безжалостный холод зла!..
— Что вы сказали Даниелю? — прошептала Джоли; глаза ее были широко раскрыты от испуга.
Айра Дженьюэри улыбнулся, явно довольный самим собой.
— Да лишь то, что вы с самого начала были в любовной связи с Блейком Кингстоном. А вышли замуж за фермера лишь потому, что это был единственный способ спасти свою шкуру. А еще я ему сказал, что теперь весь город потешается над ним, потому что все это время вы водили его за нос.