Мэтт как следует придавил особенно жирного таракана.
– Ручаюсь, их сутенёр будет очень рад предложить клиентам услуги хорошенькой провинциалки со Среднего Запада. А то бостонские мужики то и дело жалуются, как им приелись проститутки с Восточного побережья.
Риелтор подтянул обвисшие брюки и прорычал:
– Слушайте сюда, вы двое. Это уже восьмая грёбаная квартира за сегодня. За такие деньги, крошка, ты ничего другого не найдёшь. Так что, решай сама.
– Тогда ей нужно осмотреть ещё одну грёбаную квартиру, потому что в этой профсоюз тараканов решил прекратить все дальнейшие переговоры о заселении новых жильцов. К тому же здесь, кажется, воняет мертвечиной.
Риелтор вскинул руки в сторону Джули.
– Милочка, за те деньги, что ты предлагаешь, ты в лучшем случае сможешь снять односпальную каморку с пятью соседками. А я такими предложениями не занимаюсь. Поищи на «Крейгслисте».
Джули сощурилась.
– Милочка не собирается искать на «Крейгслисте». И милочка не будет жить здесь. Милочка скорее признает крах своих надежд и вернётся в Огайо обслуживать столики в баре «Весёлый кортик» вместо того, чтобы мечтать хотя бы раз до конца века побывать на лекции в колледже.
Она на секунду задумалась, не позвонить ли отцу, чтобы он вытащил её из этого ада. Конечно, если до него вообще удастся дозвониться. Ну уж нет. Позора не оберёшься. За колледж она платила из денег матери и собственной студенческой ссуды, и, уж наверное, сумеет выбраться из этой передряги, не унижаясь перед отцом. Джули утёрла покрытый испариной лоб. Боже, какой смрад и духота! Пот так и течёт по спине. Кто же знал, что в Бостоне такой влажный воздух? Ах да, бостонцы.
Джули поняла, что надо поскорее убираться из этой дыры, пока она не начала снова оскорблять стоявшего перед ней идиота. Она и так порядком ему нагрубила, но, ей-богу, разве можно винить её в том, что вылетало у неё сейчас изо рта?
А бедняга Мэтт таскался с ней по всевозможным закоулкам Бостона, осматривая одно негодное жильё за другим. Спустя четыре часа непрерывных поисков она была не ближе к цели, чем в начале пути. И вот, посмотрите на неё: огрызается и ведёт себя как полоумная.
Джули глубоко вздохнула.
– Теперь я сделаю вот что. Я постараюсь... – протянула она в надежде, что при таком оптимистичном зачине её посетит гениальная мысль, и она-таки закончит предложение. – Я постараюсь изучить самые лёгкие способы решения моей жилищной дилеммы и выбрать наилучшую стратегию поведения. – Она помолчала. – И я решила походить по округе и... и пособирать листовки у людей, которые ищут соседей. Да. Такой вот план.
Мэтт посмотрел на неё с сомнением.
– Конечно. Как хочешь. Тогда давай вернёмся на Гарвардскую площадь. Там, пожалуй, больше шансов на успех. И не так многотрупно.
– Многотрупно? Да ладно? Это в МТИ вас таким словам учат?
– А как же! Пошли отсюда.
Джули вслед за Мэттом вышла из квартиры и минут десять молча брела рядом до ближайшей станции метро.
– Где это мы, говоришь? Я что-то совсем заблудилась.
– Недалеко от площади Дэвиса. Это, в общем, неплохой район, но у каждой медали есть обратная сторона.
– Спасибо тебе за помощь. Правда. Я сама виновата, что так вышло. Ты вовсе не обязан гробить свой день на осмотр каждого гадюшника в радиусе пятнадцати километров, – загрустила уставшая Джули. Она начинала догадываться, что едва ли сумеет найти приемлемое жильё за те деньги, которые могла себе позволить.
Мэтт придержал дверь в метро. Джули показалось, что для середины рабочего дня в подземке слишком людно. На площадке перед лестницей сгрудилась целая толпа – и все висели на телефонах, толкались и загораживали проход. От наплыва пассажиров стало душно и противно. Джули – уже почти без сил – пробралась поближе к Мэтту, чтобы не потерять его в толпе, и ступила на лестницу. Только это была никакая не лестница.
Сердце бешено заколотилось.
– Погоди, нет! Нет! Только не эскалатор! Мэтт, я не езжу на эскалаторах. – Джули попыталась сойти, но поздно: её, беззащитную и беспомощную, охватило ощущение стремительного падения. Она глянула вниз, туда, куда медленно ползли чудовищно крутые ступеньки эскалатора. Голова закружилась, тело сковал ужас, перед глазами всё поплыло, а колени задрожали.
– Джули? Джули? – услышала она Мэтта, но голос его звучал глухо, будто сквозь толщу воды. В размытом пятне перед глазами она различила его зелёную футболку, когда он, повернувшись, обхватил её за талию и прижал к себе, не давая упасть. – Держу, – сказал он. – Я тебя не отпущу. Только потерпи. – Он крепко прижимал её к груди, и Джули мельком подумала, что узнала «Axe» – запах его дезодоранта.
– Фу-у, – промямлила она.
– Ты что-то сказала? Как ты? Потерпи ещё минутку.
И вот вдруг они внизу, жуткий эскалатор – за спиной, а Джули по-прежнему неуклюже висит у Мэтта на руках посреди людского потока.
– Ох, прости... – Джули, хоть и ослабла, но соображала, что не хочет потерять сознание в метро, поэтому немного отстранилась и попыталась встать, используя Мэтта как опору и мысленно приказывая ногам слушаться. Мэтт оказался на удивление сильным, и не скажешь, что днями напролёт щёлкает по клавишам инженерного калькулятора. Мир вокруг Джули постепенно прояснялся, и она обнаружила, что смотрит прямо на его оптимистичную футболку.
«Ру... лишь!» – прочитала она одними губами и в растерянности закрыла глаза.
Точно так же она чувствовала себя после трёх стопок мерзкого мятного шнапса на выпускном. Пить она не умела (в подтверждение – тот же вечер, весь остаток которого её тошнило куриной запеканкой в дамской комнате отеля «Карнеги»), поэтому подобные ощущения её сейчас совсем не радовали.
Она ткнула пальцем ему в грудь.
– Мэтью, друг мой, тебе необходимо обновить гардероб.
– Спасибо за совет.
Её взгляд с трудом остановился на его лице.
– У тебя что, по одной нелепой футболке на каждый день недели?
– Не по одной. Не беспокойся!
– Какое облегчение!
– Ты уже пришла в себя?
– Ой! – Джули поняла, что всё ещё за него держится. – Да. Я... я в норме. Всё замечательно. – Она опустила руки с его груди и отступила на шаг. Так-то лучше. Со зрением всё в порядке, и ноги больше не ведут себя как желе. – Прошу прощения. Давай садиться в поезд.
Мэтт опасливо на неё покосился.
– Ты уверена?
– Ага. Всё нормально. Видишь? – Она пару раз подпрыгнула. – Двигательная активность восстановлена. Физиологические процессы не нарушены. Можно и дальше не находить себе квартиру.
– Ты такая чуднáя!
На подземной платформе веяло прохладой, и Джули вскоре пришла в себя. И сразу же пожалела. Чуть в обморок не грохнулась – вот так позор! Обычно она без труда избегала ситуаций, которые могли до такого довести, но в этот раз толпа пассажиров напрочь заслонила чёртов эскалатор.
Через несколько минут к платформе со скрежетом подъехал поезд. Они с Мэттом вошли и сели на свободные места. Джули скрестила ноги и приняла невозмутимый вид, если это вообще возможно после такого происшествия.
Она заправила волосы за уши.
– Ну вот, теперь ты знаешь, что я не люблю эскалаторы. И лифты, наверное, тоже, хотя на них я не ездила уже много лет. Может, там всё не так плохо. В общем, на них меня начинает колбасить. Я называю это «синдром прострации при подвижной высоте».
– В этом же нет никакого смысла, – возразил Мэтт. – У тебя акрофобия, одна из фобий, связанных с дискомфортом пространства и движения. Ты страдаешь от беспричинного страха высоты, который вызывает тяжёлые физические неудобства. И это была не совсем прострация. Скорее всего, ты испытала головокружение и приступ паники, правильно?
– Спасибо, что помешал мне разрядить обстановку после пережитой травмы, – огрызнулась Джули, но удержалась-таки от испепеляющего взгляда, хоть это далось ей непросто.
– Ничего я не мешаю, просто тебе стоило бы придумать название, которое не искажает факты. – Мэтт встал и повернулся лицом к окну, ухватившись за перекладину над головой и слегка покачиваясь вместе с бегущим по рельсам поездом.