- Аль, откуда кровь? – принюхиваясь, спрашивает Люк. - Аль, черт возьми, что произошло?!
Я не отвечаю, я просто включаю запись, и вновь слезы сплошным потоком заливают щеки.
- Ой, Люк, да хватит, ну да, вначале это был всего лишь спор, так почему бы не сейчас? - доносится из динамика мой голос.
Он же говорит, что я просто использую Виктора. Он же говорит, что после течки я просто заставлю Виктора ввести меня в свою семью.
- У него денег жопой жуй, ничего потерплю этого громилу еще чуток, ну, может годик или два, заставлю взять себя в мужья, хорошо бы еще родить по-быстрому, - звучит мой ехидный голос, и я типа притихаю, слушая собеседника, а потом вновь продолжаю: - Конечно, потом спихну ребенка, не думаю, что мне его отдадут, хотя неплохо было бы его отсудить, на ребенка-то посрать, а вот алименты к деньгам с развода не помешают.
Еще полминуты дебильного, моего дебильного смеха, и связь обрывается.
- Я убью Зика, - взревел Люк и он вскочил со скамейки. - Актер хуев, это же он, это, сука, он подделал твой голос. А я-то думал, чего он с нами таскается?
- Не матерись, тебе не идет, я сам его урою, не смей его трогать, - смахивая последние слезы, стальным тоном произношу я. - Помоги мне только добраться до дома.
========== Шестая неделя перерастет в еще один месяц. ==========
Комментарий к Шестая неделя перерастет в еще один месяц.
В последнее время я потерял сон,
Мечтая о том, что у нас могло бы быть.
Но, детка, я усердно молился…
Хватит считать деньги -
Мы будем считать звёзды!
В последнее время я потерял сон,
Мечтая о том, что у нас могло бы быть.
Но, детка, я усердно молился…
Повторяю, хватит считать деньги -
Мы будем считать звёзды!
*OneRepublic – Counting Stars (original version)
Тело зажило, а вот душа ныла. Физическая боль ничто по сравнению с тем, как меня разрывало изнутри. Неделя залечивания ран, самая болезненная первая течка, когда ничего нельзя поделать. Нелепые объяснения с родителями, мол, Вик уехал с родителями и не смог остаться. Проработанный до мельчайших подробностей план, и ненависть к Зику, которая только усилилась, когда я увидел его прижимающимся к моему альфе на школьном дворе.
Хер тебе, золотая рыбка. Я не отступлюсь, пусть он не мой истинный, не важно. Но я клыками буду рвать тех, кто посягнет на мое счастье. Тех, кто встанет между нами. Это мой альфа!
- Люк, - произношу тихим голосом. Приказ. И моего альфу скручивают братья Люка.
- Зики, - теперь мой голос напоминает шипенье змеи, удивляюсь, как он еще не сдох от яда в нем. Хотя недолго осталось ему вот так со страхом смотреть на меня.
Омега пытается рвануться в сторону, но я срываюсь одновременно с ним, хватаю за волосы и впечатываю лицом в стену. Хруст, крик, всхлип, дергаю его назад, и вот уже мой кулак бьет его в скулу.
- Давай же, блять!, - удар с ноги приходится по плечу омеги, когда он плюхается своей задницей на асфальт. – Давай, сука, скажи еще что-нибудь моим голосом. Меня изнасиловал любимый человек твоими стараниями.
Удар, и его скручивает, когда мой ботинок попадает в живот. Хватаю Зика за волосы и приподнимаю, чтобы эта тварь смотрела в глаза моему альфе.
- Давай, говори. Говори, что ты сделал.
- Виктор, это я. Я подделал голос Аля, а потом кинул тебе. Я просто хотел, чтобы ты был со мной, - вперемешку с кровью, которая выплескивается из его рта и носа, и всхлипывая, произносит омега.
- Умничка, Зики. Урок на будущее, еще раз приблизишься к моему альфе, и я от тебя мокрого места не оставлю.
Отпускаю эту ноющую и скулящую тварь и подхожу к скрученному братьями, шокированному Виктору.
- Тебе все понятно? – склоняясь над ним, спрашиваю я. – И в следующий раз, когда кто-то захочет тобой манипулировать, будь добр, действуй холодным умом и перепроверь все на десять раз. В тот день и в то время, когда якобы была записана эта запись, я стонал и извивался под тобой. Это все, и я, повторюсь, я так просто своё не отпускаю.
Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и ухожу. Теперь дело только за ним. Обида еще режет душу, но я понимаю своего альфу. Он боится предательства, но один его взгляд дал мне понять: он понял все, что произошло, и сейчас ему больно так же, как было больно мне. Но если я понял его, не имея перед ним никакой вины, то ему сейчас в разы тяжелее. У него вина, которая будет гнобить его. Я не удержался, хотел уйти с высоко поднятой головой, но все равно обернулся и посмотрел назад. Виктор сидел на холодном асфальте, зарывшись руками в волосы. Столько отчаяния в одной только позе. Встречаю взглядом его янтарные глаза, самое красивое, что есть в нем, но сейчас они совершенно потухшие.
Улыбаюсь в глубине души. Да, у моего альфы тяжелый характер, который он очень хорошо скрывает. Неделя не большой, но и не маленький срок, чтобы всесторонне обдумать всю ситуацию.
***
- Как же я устал, Люк, ты бы только знал, - обречено произношу я.
- Еще бы, шесть этажей пешком, дурацкий лифт.
- Придурок, я не о том! Почему он не пытается встретиться со мной? – в очередной раз, закусывая губу, спрашиваю я и самого себя и друга.
- Все очень просто, я боюсь, - внезапно раздается голос Виктора. И тут я замечаю его самого, сидящего на корточках возле моей двери.
- Боишься? И чего же? Моя квартира превратилась в оранжерею, за мной установлена персональная слежка, кстати, они быстро раскололись, что их послал твой папа. Я уже не говорю о том, - о, да, меня прорвало. Он не подходил ко мне с той драки. Только присылал цветы, странный, можно подумать, от его букетов мне становилось легче. В каждом из них была записка с двумя словами. – Неужели их так сложно произнести? Эти два гребаных слова?
Подойти, обнять, поцеловать, прижать меня к груди и дождаться моего ответа? Неужели, Господи, ну неужели я так много прошу?!
Крик, я сорвался. Я ждал его, так долго ждал. Первую неделю я просто плакал, потому что думал, что он побежит за мной, попросит прощения, и все наконец-то будет хорошо. Но ничего не изменилось. Потом пошли эти гребаные подарки. Да не нужны мне они, нужен только он, живой. А уже почти зима я хочу быть с ним, рядом, вместе.
- Прости меня, - сначала шёпотом, и уже более уверено. – Прости меня, я так тебя люблю.
Я зажат в объятиях, слезы текут и впитываются в рубашку альфы. А я не двигаюсь, я наслаждаюсь его запахом, наконец-то можно расслабиться и не строить из себя сильного.
И я прощу, потому что не могу без этого альфы. Потому что понимаю, что мне придётся еще многое пройти вместе с ним, и я готов на это. Прощу потому, что понимаю, что даже если встречу своего истинного, я никогда не променяю свою любовь, что строилась так осторожно, что прошла через боль и слезы и вновь возродилась, как феникс из пепла.
Любовь на спор, какая нелепая шутка судьбы, которая привела к счастливому финалу.
- Мой, - наш одновременный тихий шёпот разносится в тишине подъезда.