Видите? Мужской авторитет. Работает каждый раз. И каждый раз мне хочется перевернуть стол, но я просто перехожу к следующей теме. Что я могу сказать? Я устала.
И теперь мне хочется яблоко.
Мой желудок урчит, когда я выскальзываю, чтобы наполнить свою бутылку с водой. Я с тоской думаю о постной еде, которая сейчас размораживается на моём столе, когда слышу.
— Мяу.
Я сразу же узнаю это щебетание. Это моя кошечка - ну, эта кошечка - подглядывает за мной из-за фонтанчика с водой.
— Привет, милая. - Я опускаюсь на колени, чтобы погладить её. — Куда ты пропала на днях?
Чириканье, мяуканье. Несколько мурлыканий.
— Что ты делаешь в одиночестве?
Удар головой69.
— Ты охотишься на мышей? Ты работаешь в качестве кошачьего адвоката? - Я смеюсь над собственным каламбуром (прим. пер.: в ориг. - c-law – cat + law). Кошка бросает на меня язвительный взгляд и уходит. — Да ладно, это была хорошая шутка. Это было шипяще-смешно! (прим.: ещё один каламбур: hiss-terical = hiss(шипение)+ hysterical (истерически смешно))
Последний возмущённый взгляд, и она поворачивает за угол. Я хихикаю, затем слышу шаги позади себя. Я не оглядываюсь. Мне это и не нужно, так как я уже знаю, кто это. — Там была кошка, - слабо говорю я.
Ливай проходит мимо меня, чтобы наполнить свою бутылку с водой. Он такой высокий, что ему приходится горбиться над фонтаном. Его бицепсы проступают под хлопком рубашки. Он был таким большим в аспирантуре? Или я стала ещё ниже? Может, это из-за стресса. Может быть, это ранний остеопороз. Надо купить тофу с повышенным содержанием кальция. — Конечно, - говорит он безразлично. Его глаза смотрят на воду.
— Нет, правда.
— Ага.
— Я серьёзно. Она пошла в ту сторону. - Я указываю направо. Ливай смотрит в том направлении с вежливым кивком, а затем идёт обратно в комнату, потягивая воду.
Я остаюсь стоять на коленях посреди коридора и вздыхаю. Мне всё равно, верит ли мне Ливай Уордасс.
Скорее всего, он всё равно ненавидит кошек.
* * *
— Оборудование готово. И Гай настроил наши компьютеры, - говорит Росио, когда мы возвращаемся в наши квартиры.
Я улыбаюсь, вдыхая душный послеполуденный воздух. — Потрясающе. Как работалось с Гаем и Кейли?
— Как работалось с твоим пожизненным заклятым врагом?
Я бросаю на неё грозный взгляд. — Ро. - Моё время с ней - идеальная практика для дочери-подростка, которой у меня, возможно, никогда не будет.
— Всё было хорошо, - бормочет она. Я хмурюсь от её тона.
— Ты уверена?
— Да.
— Звучит не очень хорошо. Есть какая-то проблема?
— Да. Несколько. Глобальное потепление, системный расизм, перенаселение экологических ниш, ненужный американский ремейк шведского романтического шедевра ужасов «Впусти меня»…
— Росио. - Я останавливаюсь на тротуаре. — Если тебя что-то не устраивает в том, как с тобой обращаются, если Гай заставляет тебя чувствовать себя неловко, пожалуйста, не стесняйся...
— Ты видела Гая? - насмехается она. — Он выглядит как безобидное дитя любви суриката и алтарника.
— Это очень грубо и, - я моргнула, — тревожно точно, но похоже, что у тебя был неприятный день, так что, если тебя что-то беспокоит, я... - Она бормочет что-то, чего я не могу расслышать. Я наклоняюсь ближе. — Что ты сказала?
Ещё один невнятный ответ.
— Что? Я не могу...
— Я сказала, что ненавижу Кейли. - Она кричит это так громко, что мужчина, толкающий коляску на другой стороне улицы, поворачивается и смотрит на нас.
— Ты ненавидишь... Кейли?
Она разворачивается и начинает идти. — Я сказала то, что сказала. - Я спешу за ней.
— Подожди, ты серьёзно?
— Я всегда серьёзна.
Это не так. — Она что-то тебе сделала?
— Да.
— Тогда скажи мне, пожалуйста. - Я положила руку ей на плечо, пытаясь успокоить. — Я здесь для тебя, что бы это ни было...
— Её дурацкие кудри, - выплюнула Росио. — Они похожи на чёртову спираль Фибоначчи70. Они логарифмические, и их коэффициент роста равен золотой пропорции - не говоря уже о том, что они даже выглядят как накрученное золото. Она Золушка? Это Парижский Диснейленд?
Я моргаю. — Ро, ты...
— И какой уважающий себя человек носит столько блёсток? Без иронии?
— Мне нравится блеск...
— Нет, не нравится, - рычит она. Я могу только кивнуть. Хорошо. Блёстки больше не нравятся. — А недавно она что-то уронила, и знаешь, что она сказала?
— Упс?
— “Божечки”. Она сказала: “О, Божечки!” - ты понимаешь, почему я не могу с ней работать?