— Так и есть. Ливай попросил меня изменить ваш статус на днях.
— Чей статус?
— Твой. И Росио. - Она подмигивает. — Я перевела вас в члены команды в системе, так что вы можете получить некоторые привилегии.
— О, спасибо. Это было очень... - Неожиданно? Не в духе? Что-то, что ты, должно быть, придумала на месте, потому что с чего бы ему это делать? — великодушно.
— Ливай потрясающий. Лучший босс, который у меня когда-либо был. Он сделал так, чтобы НАСА предоставило мне медицинскую страховку! - Она улыбается и поворачивается к Росио, которая, похоже, готова утопиться в датском ручье. Снова. — С чего ты хотела начать?
Росио испепеляет меня взглядом, когда я машу ей на прощание. Честно говоря, она в отличных руках. Она этого даже не заслуживает. На тротуаре я достаю свой телефон и быстро набираю твит.
@WhatWallMarieDo ...если бы одним из основных препятствий, мешающих доступу к высшему образованию, был GRE, тест, который: 1) дорогой, 2) плохо предсказывает общий успех в аспирантуре и 3) предвзято относится к людям с низким уровнем дохода, BIPOC97 и мужчинам, не являющимся представителями обоих полов?
Я убираю телефон в карман, и мои мысли возвращаются к спортзалу. Ливай, наверное, просто хочет, чтобы я могла им пользоваться, чтобы ему не приходилось каждую неделю забирать меня с другого кладбища. Не могу его винить, честно говоря.
Да. Наверное, так и есть.
Глава 11
ПРИЛЕЖАЩЕЕ ЯДРО98: АЗАРТНАЯ ИГРА
— Ливай? Не мог бы ты прислать мне новые...
— Чертежи на сервере, - бормочет он, зажав между зубами миниатюрную отвёртку. Он не поднимает глаз от кучи проводов и пластин, над которыми работает.
Пятница, девять вечера. Все остальные ушли. Мы одни в инженерной лаборатории, как и большинство вечеров на этой неделе, в том месте, которое я стала называть «Враждебное товарищеское молчание». Это очень похоже на другие виды молчания, за исключением того, что я знаю, что не нравлюсь Ливаю, а Ливай знает, что я знаю, что не нравлюсь ему, и что он не нравится мне в ответ. Но он не поднимает эту тему, и я не думаю об этом. Потому что у нас нет причин для этого.
Так что, да. Наше враждебное товарищеское молчание - это, по сути, обычное товарищеское молчание. Мы сидим лицом друг к другу за разными рабочими местами. Мы приглушаем свет, чтобы видеть очертания деревьев за окном. Мы сосредоточены на своих задачах. Время от времени мы обмениваемся комментариями, мыслями, сомнениями относительно BLINK. Мы могли бы делать то же самое из своих кабинетов, но поднять глаза от ноутбука и задать вопрос устно - это лучше, чем написать его по электронной почте. Печатать "Привет, Ливай" и "Всего наилучшего, Би" - это такая морока.
К тому же, Ливай собирает закуски. Он приносит их на работу для себя, но он не умеет определять порции и всегда делает слишком много. До сих пор у меня была домашняя смесь, гуак и соленые лепешки, рисовые лепешки, попкорн, чипсы из лаваша с фасолевым соусом и около четырёх видов энергетических шариков.
Да, он готовит лучше, чем я когда-либо буду.
Нет, я не слишком горда, чтобы принимать его еду. Я не слишком горда, чтобы принимать чью-либо еду.
К тому же, я уже месяц в Хьюстоне, и мы уже близки к рабочей версии прототипа. Я заслужила немного праздничного набивания до отказа.
— На сервере старый чертёж, а не новый.
Он вынимает отвёртку изо рта. — Он там. Я добавил его туда.
— Это не тот файл.
Он смотрит вверх. — Не могла бы ты проверить ещё раз, пожалуйста?
Я закатываю глаза и тяжело вздыхаю, но подчиняюсь. Потому что сегодня он приготовил энергетические шарики из тёмного шоколада и арахисового масла, и они были просто потрясающе вкусными. — Готово. Всё ещё нет.
— Ты уверена?
— Да.
— Он должен быть там. - Он бросает на меня нетерпеливый взгляд, как будто я отрываю его от важнейшей задачи по обеспечению безопасности ядерных кодов страны.
— Его нет. Хочешь поставить на это?
— На что бы ты хотела поставить?
— Посмотрим. - Его лицо, когда он поймёт, что я права, будет лучше, чем секс. Лучше, чем секс с Тимом, уж точно. — Миллион долларов.
— У меня нет миллиона долларов. А у тебя?
— Конечно, есть, я же младший учёный. - Он хихикает. Что-то трепещет внутри меня, но я игнорирую это. — Давай поспорим на Шрёдингер.