Я вздрагиваю, удивляясь, почему шальные воспоминания о Ливае, прижимающем меня к стене, всё ещё всплывают в моей голове. Интересно, будет ли девушка, которой у него, возможно, даже не было, необычайно удачливой или совсем наоборот. Интересно, почему я вообще задаюсь этим вопросом...
— Мне жаль.
Я поворачиваюсь так быстро, что потянула мышцу. — Что?
— Мне жаль.
— За что? - Я массирую шею.
Он смотрит на дорогу и поднимает одну бровь. — Это какая-то образовательная методика? "Извинения для чайников"?
— Нет. Я честно говоря в замешательстве.
— Тогда извини, что я созвал собрание, не спросив твоего согласия.
Я прищурилась. — …Правда?
— Правда, что?
— Ты... действительно извиняешься?
— Да.
— О. - Я киваю. — Если быть точной, то ты просил моего согласия. И я явно не давала его.
— Верно. - Мне кажется, он прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбнуться. — Я не прислушался к твоему прямому совету. Я не пытался подорвать твой авторитет или сделать вид, что твоё мнение не имеет значения. Я думаю... - Он поджимает губы. — На самом деле, я знаю, что я слишком много вкладываю в BLINK. Что делает меня слишком контролирующим и властным. Ты права, это был второй раз, когда я не обсудил с тобой важные вопросы. - Он наконец-то смотрит на меня. — Прости, Би.
Я моргаю. Несколько раз. — Вау.
— Вау?
— Это было отличное извинение. - Я качаю головой, разочарованная. — Как же я буду продолжать свой очень взрослый бойкот в течение следующих трёх с половиной часов?
— Ты планировала остановиться, как только мы доберёмся до Нового Орлеана?
— Я не планировала, но, если говорить реалистично: хорошо проявленное равнодушие требует огромного количества труда, а я, прежде всего, ленива.
Он тихонько смеётся. — Тогда, может, поменяем альбом?
— Зачем?
— Я подумал, что гранж конца 90-х может соответствовать твоему настроению, но если ты переросла свой гнев, может быть, мы можем послушать что-то менее...
— Гневное?
— Да.
— Какие у нас есть варианты?
Есть что-то изысканно странное в том, что Ливай Уорд сообщает мне пароль от своего телефона (338338) и позволяет мне порыться в его музыкальной папке. В его коллекции нет ни одной позорной песни «Nickelback» (я его ненавижу). Это смесь групп 90-х - моё любимое десятилетие - за исключением того, что все они...
Я выбираю "перемешать", откидываюсь на сиденье, чтобы полюбоваться прекрасным пейзажем, и высказываю ему единственную критику, которую могу придумать. — Ты ведь знаешь, что женщины тоже пишут музыку?
— Что это значит?
— Ничего. - Я пожимаю плечами. — Только то, что вся твоя музыкальная библиотека - это злые белые парни.
Он хмурится. — Неправда.
— Верно. Вот почему у тебя именно... - Я прокручиваю вниз несколько секунд. Ещё парочку. Минуту. — ...в общей сложности ноль песен в женском исполнении в твоём телефоне.
— Это невозможно.
— И всё же.
Его хмурый взгляд углубляется. — Это просто совпадение.
— Ммм.
— Ладно, я не горжусь этим, но вполне возможно, что на мой музыкальный вкус повлиял тот факт, что в годы моего становления я тоже был сердитым белым мальчиком.
Я фыркнула. — Наверняка был. Ну, если ты когда-нибудь захочешь продуктивно проработать этот гнев, я могу порекомендовать тебе несколько авторов-исполнителей... - Что-то на обочине дороги. Я поворачиваю шею, чтобы лучше видеть. — Боже мой!
Он бросает на меня обеспокоенный взгляд. — Что такое?
— Ничего. Я просто... - Я вытираю глаза. — Ничего.
— Би? Ты... плачешь?
— Нет, - вру я. Плохо.
— Это из-за авторов-исполнительниц? - спрашивает он в панике. — Я куплю альбом. Просто дай мне знать, какой из них лучше. Честно говоря, я не знаю о них достаточно, чтобы...
— Нет. Нет, я... Там был мёртвый опоссум. На обочине дороги.
— О.
— У меня... есть проблемы. С дорожной живностью.
— Проблемы?
— Просто... животные такие милые. Кроме пауков. Но пауки не совсем животные.
— Они... являются.
— И кто знает, куда собирался опоссум? Может, у неё была семья? Может быть, она приносила домой еду детям, которые теперь задаются вопросом, где мама? - Я заставляю себя плакать сильнее. Я вытираю щеку и фыркаю.
— Я не уверен, что дикая природа подчиняется правилам традиционной нуклеарной структуры семьи... - Ливай замечает мой взгляд и мгновенно замолкает. Он почесал свой затылок и добавил: — Это печально.