— Они наняли невролога, - говорит Ливай, устремив взгляд на подиум, где инженеры с тяжёлым голландским акцентом обсуждают шлемы для стимуляции.
Я бы кивнула, но меня тошнит. Шлемы «МагТех» находятся на той же стадии, что и наши. Может быть, чуть дальше. Немного дальше, но всё же. Банан, который я съела на завтрак, бурчит у меня в животе. — Ага.
— Они решили проблемы с расположением выхода по-другому, - бормочет он. Он разговаривает сам с собой, одна рука сжата на подлокотнике, с белыми костяшками.
Ага. Это отстой.
Здравствуйте, д-р Кюри. Я знаю, что вы заняты, резвясь голышом с Пьером, и знаю, что это нечестно с моей стороны просить, но, если бы вы или Герта могли оказать мне услугу и разрядить стимулирующий шлем «МагТеха» радиоактивной молнией, это было бы замечательно. Если они запатентуют технологию раньше нас, они просто продадут её тому военному формированию, которое больше заплатит, а как вы знаете, людям не нужно улучшение когнитивных способностей, когда дело доходит до убийства друг друга. Окей. Спасибо. До свидания.
— Они застряли на объединении аппаратного и программного обеспечения, - говорит Ливай.
— Ага. Прямо как мы. - Я ёрзаю в своём кресле. Эта поездка была бессмысленной. Абсолютно бессмысленной. Я хочу вернуться в Хьюстон и поработать пять, десять, двадцать часов. Просмотреть все собранные нами данные и выяснить, не упустила ли я чего-нибудь, что поможет нам продвинуться дальше.
Это гонка. Так было всегда, с самого начала, но после неопределённости моей первой недели в BLINK я была так благодарна за возможность попробовать, что это почти вылетело у меня из головы. Делать всё возможное, добиваться прогресса - этого казалось достаточно. Спойлер: это не так. Впервые за несколько недель я задумалась, действительно задумалась, о своей работе в НИЗ. Я отправляла еженедельные отчёты Тревору и директору института. С их стороны не было никакой реакции, кроме "Хорошая работа" и "Продолжайте в том же духе". Интересно, читают они, или просто просматривают, чтобы найти нужные слова? Нейронные сети. Магнитные импульсы. Нейропластичность тоже всегда в почёте.
Что они скажут, если бы я сказала им, что «МагТех» может прийти к финишу первым? Обвинят ли они меня? Будет ли моя работа в безопасности? И что будет с повышением, которого я хочу? Меня либо уволят, либо я буду вечно работать на Тревора - неужели это то, к чему пришли мои карьерные амбиции, вечный поиск меньшего зла?
Стань учёным, - говорили они. Это будет весело, - говорили они.
— Пошли. - Ливай вскакивает со стула, как только презентация заканчивается. — Если мы уйдём сейчас, то сможем вернуться домой к полудню.
Никогда ещё мне так не хотелось выбраться из кондиционированной комнаты. — Ты хочешь забиться в лабораторию и работать, пока не вырубишься?
— Да. - Он на позитиве.
По крайней мере, мы на одной волне. — Знаешь что? - Я размышляю, пробираясь сквозь толпу. — У меня может быть идея, как решить проблему градиентных полей...
— Глазам своим не верю. Ливай и Би!
Мы останавливаемся. Но мы не оборачиваемся, потому что нам это не нужно. Голоса - как лица, в конце концов: их никогда не забывают, нет, если они принадлежат людям, которые важны. Вашим родителям. Братьям и сёстрам. Лучшим друзьям, партнёрам, влюблённости.
Советникам по докторской диссертации.
— Не могу поверить, что вы здесь, а я об этом не знала.
Глаза Ливая встречаются с моими. Чёрт, читаю я в том, как расширяются его зрачки. Я телепатически отвечаю: Действительно. Его выражение лица темнеет.
Я люблю Сэм. Мы оба любим Сэм. Я никогда не говорила о ней с Ливаем, но я знаю, что у них были особые отношения, как и у нас с ней. Она была выдающейся советницей: умной, поддерживающей, и она заботилась, действительно заботилась, о нас. После размолвки с Тимом и Энни у меня не хватило духу рассказать ей, что произошло на самом деле. Поэтому я придумала ложь о дружеском расставании и о том, что мне нужно быть в Балтиморе у несуществующих родственников. Именно Сэм помогла мне найти работу у Тревора, и она никогда не критиковала меня за то, что я отказалась от лучшей должности в Вандербильте. Мне всегда нравится слушать её, узнавать о её работе, пить вместе кофе. Всегда.
За исключением этого момента.
Я улыбаюсь, когда она заключает меня в медвежьи объятия, и да, это потрясающее ощущение. Она высокая и крепко сложена. По-настоящему преданная обнимашка. Я смеюсь и сжимаю её в ответ. — Я так рада тебя видеть, Сэм.
— Это моя реплика. А ты, Ливай, посмотри на себя. Ты стал ещё выше? - Их объятия значительно более сдержанные. Тем не менее, я потрясена тем, что Ливай обнимается, с ласковой улыбкой на его губах.