Никто не может сказать, сколько времени, глядя на улицу, простоял мистер Фитцгиббон у окна своей приемной, но в то время, когда Флоренс подходила к дому, мистер Фитцгиббон, засунув руки в карманы брюк, находился именно там и, наверное, оценил и бархатный беретик на роскошных, блестевших на солнце волосах, и в сдержанных синих тонах костюм. Мистер Фитцгиббон, конечно, не знал, что надетые по такому особому случаю нарядные туфельки оказались немного тесны и жали ножки идущей по мостовой девушки…
Подойдя к дому, Флоренс подняла голову на табличку. И в этот момент увидела в окне неулыбчивое лицо мистера Фитцгиббона. Он выглядел сердитым, и, прежде чем преодолеть несколько ступенек, ведущих к парадной двери, и позвонить, Флоренс с такой же холодностью задержала свой взгляд на лице будущего хозяина. Жалованье, бесспорно, было замечательным, но дурное предчувствие, что работать придется на человека с характером не самым легким, не давало Флоренс покоя.
Дверь открыл пожилой швейцар и, кланяясь, объяснил, что приемная мистера Фитцгиббона находится на втором этаже, куда предложил подняться молодой леди. На втором этаже была еще одна дверь с начищенным до блеска дверным колокольчиком, которую на этот раз открыла славная, пухленькая дама средних лет, при виде Флоренс расцветшая приветливой улыбкой и дружеским тоном проговорившая:
— А вот и вы! Я миссис Кин — регистраторша мистера Фитцгиббона. Вам нужно пройти прямо по коридору.
— Мне необходимо встретиться с сестрой Брайс, — несколько робко начала Флоренс.
— Безусловно, милочка, и вы обязательно с ней встретитесь. Но сначала вас хочет видеть мистер Фитцгиббон. — И она добавила тоном, в котором можно было различить нотки почтительного благоговения: — Мистер Фитцгиббон отложил ланч, чтобы увидеться с вами.
С языка Флоренс рвался достойный ответ, но уж слишком нужна была работа, и Флоренс решила пока не рисковать.
К тому времени, когда миссис Кин ввела Флоренс в кабинет, мистер Фитцгиббон уже покинул свой наблюдательный пост у раскрытого окна и сейчас восседал в кресле за широким письменным столом. При виде Флоренс мистер Фитцгиббон встал, жестом указал на свободное кресло, предлагая ей сесть, и довольно холодно произнес:
— Добрый день, мисс Нейпир.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина — мистер Фитцгиббон не торопился со вступительной речью.
Наконец он заговорил:
— У сестры Брайс сейчас ланч. Когда она вернется, то введет вас в курс дела и детально расскажет о ваших обязанностях. Со своей стороны я могу лишь добавить, что первый месяц работы будет считаться вашим испытательным сроком, и, если далее вам по какой-либо причине захочется расстаться со мной, прошу вас, уведомьте об этом ровно за три месяца. Я не люблю менять персонал, с которым работаю.
— Может случиться и так, что вы не захотите держать меня дольше одного месяца, — довольно равнодушно заметила его слушательница.
— Существует и такая вероятность, но к этому вопросу мы вернемся в конце первого месяца. Есть какие-либо возражения по поводу условий работы? Я должен предупредить вас, что здесь не работают как в других местах — от девяти до пяти. Я не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь, но, при любых обстоятельствах, она не должна влиять на работу. Я во многом завишу от преданности и самоотверженности моего персонала.
Про себя Флоренс подумала, что за такое жалованье любой будет преданным и самоотверженным, но вслух с завидной прямотой сказала:
— Полагаю, я свободна делать то, что люблю, и работать там, где мне хочется. Что касается моих интересов… я предпочитаю возвращаться в родительский дом, когда имею возможность, а других интересов у меня нет.
— Замуж не собираетесь?
От неожиданности золотые ресницы Флоренс взметнулись вверх.
— Раз вы спрашиваете, я отвечу. Нет.
— Странно. Так я бы хотел, чтобы вы приступили… Давайте посмотрим… Сестра Брайс работает до конца следующей недели и уходит в субботу. Будет неплохо, если вам удастся в воскресенье устроиться с жильем и начать работу утром в понедельник.
— Это вполне мне подходит, — кивнула Флоренс и, увидев его удивленное лицо, постаралась спрятать улыбку. Не иначе как сидевший перед ней мужчина все меряет своей меркой, подумала она. — Смогу ли я сначала посмотреть комнату, в которой мне придется жить?
— Конечно, почему же нет? — ответил он несколько раздраженно. — Сестра Брайс вам все и покажет. Вы намерены провести ночь в Лондоне?
— Нет. Я собираюсь уехать с вокзала Ватерлоо пятичасовым поездом.
Раздался стук в дверь, мистер Фитцгиббон сказал «войдите», и в полуоткрытой двери появилась головка сестры Брайс. Жизнерадостным голосом девушка спросила:
— Разрешите приступить к передаче дел, сэр? — Сестра Брайс вошла в кабинет и крепко пожала руку Флоренс.
Пока девушки обменивались любезными взглядами, зазвонил телефон, и мистер Фитцгиббон поднял трубку.
— Да, конечно. До трех никто не назначен. Разумеется, приезжайте.
Положив трубку, мистер Фитцгиббон взглянул на Флоренс.
— До свидания, мисс Нейпир. Жду вас через неделю, утром в понедельник.
— Работать с ним одно удовольствие, — заявила сестра Брайс, аккуратно закрывая двери кабинета. — Просто не нужно обращать внимания на его порой резкий тон.
— Не буду, — пообещала Флоренс. — Так с чего мы начнем?
Консультация мистера Фитцгиббона занимала весь второй этаж. Кроме уже осмотренного кабинета и приемной Флоренс показали маленькую, но превосходно оборудованную перевязочную, а также процедурный кабинет, смежный с кабинетом врача, гардеробную и крохотную кухню. Экскурсия сопровождалась комментариями сестры Брайс:
— Кофе он любит пить около десяти часов, но, если пациентов много, никогда не позволяет себе ради этого прерывать прием. Свой кофе мы пьем, когда удастся. Хотя раньше половины десятого прием не начинается, я прихожу сюда около восьми — ведь к появлению первого пациента все должно быть в полном порядке. Бывает, что мистер Фитцгиббон еще до приема уезжает в больницу, где осматривает новых больных, потом приезжает на прием сюда, потом в двенадцать или в час снова уезжает в больницу. Мы уходим на ланч, потом прибираемся. Если он не оперирует, то возвращается где-то около четырех и снова принимает до половины шестого. Вы ведь работали на операциях? В больнице Коулберта ему всегда ассистирует одна и та же сестра, но, если операция назначена в другой больнице, не имеет значения в какой, он будет брать вас — готовить и стерилизовать инструменты.
— А эти, другие больницы, они тоже в Лондоне?
— Могут быть и в Лондоне, а бывает, что и в других городах: в Бирмингеме, или в Эдинбурге, или в Бристоле. Я была несколько раз в Брюсселе, на Ближнем Востоке, раза два в Берлине.
— Я не говорю по-немецки…
В ответ сестра Брайс весело рассмеялась.
— А вам и не придется. Говорить будет он, а вы будете делать то, что всегда делаете… так, словно вы в больнице Коулберта. Кстати, он предупредил, что изредка вам придется жертвовать своими выходными? Вы знаете? Ну и отлично. — Сестра Брайс достала ключ из кармана белоснежного халатика и открыла дверцу шкафа. — Я была по-настоящему счастлива здесь работать, и мне будет не хватать этой работы, но она забирает все ваше время, не оставляя ни минуты для себя. А когда собираешься обзаводиться семьей… — вздохнув, сестра Брайс начала выдвигать ящички открытого шкафа. — Здесь хранится все, что ему нужно на операциях. Он привык работать только собственными инструментами, и вам необходимо тщательно следить, чтобы все они находились здесь и были готовы к работе. При выездах вы будете складывать их вот в этот чемоданчик.