- Здравствуйте, здесь человеку плохо, лежит на асфальте, потерял много крови…
- Ваша фамилия, имя и отчество?
- Кузнецова Ольга Владимировна, - я чувствовала, как убегают драгоценные секунды, но эта формальность была мне до боли знакома – удивительно, что операторы ещё не узнают меня по голосу, приговаривая «А, здравствуйте, это снова Вы?».
- Одну минуту, - стук клавиш, чьи-то отдалённые разговоры, - Ваш номер телефона?
Я продиктовала, еле удержавшись от фразы «Может, уже в базу занесёте?». Снова стук.
- Что случилось, Ольга? Это Ваш знакомый?
- Нет, просто на улице человек лежит. Приезжайте быстрее, тут столько крови!
- Вы пробовали с ним разговаривать? Он в сознании?
- Боже, да не знаю я! Нет, не пробовала. С виду всё очень плохо.
- Назовите Ваш точный адрес, пожалуйста.
- Пересечение Кирова и Стара-Загора. Прямо на остановке.
- По какой улице, и на какой стороне?
- По Кирова, с правой стороны, если ехать с Московского.
- Перед кольцом или после?
- После. Напротив рынка.
- Ожидайте, машина выехала.
Я положила трубку, и неожиданно поняла, что вот она – идеальная причина опоздания, лежит прямо передо мной, вся такая пыльная и неприглядная, но зато настоящая. Я очень не любила врать, и, как следствие, мою ложь мог распознать, наверное, даже школьник. А Виктору Сергеевичу было уже под пятьдесят, и мои немногочисленные «гнилые отмазки» он раскусывал на раз-два. Но честность всегда поощрял. «Коль уж навалил в штаны – смени бельё, а не делай вид, будто птичка чирикнула». Из подобных ёмких высказываний за его авторством можно было наклепать целый сборник. Я нашла в списке вызовов строчку с лаконичным словом «Шеф», нажала кнопку и стала ждать. В трубке щёлкнуло.
- Виктор Сергеевич, доброе утро! Простите, я опаздываю. Села не на тот троллейбус, вышла на остановке, а тут человек лежит, крови много… Виктор Сергеевич? – выдав всё, как на духу, я осознала, что на другом конце провода стоит абсолютная тишина, - Виктор Сергеевич, Вы меня слышите? Алло?..
- Слышу, Оль, слышу, - голос шефа был тихим, и настолько отличался от его привычной шутливо-саркастичной манеры, что мне стало немного не по себе, - Не переживай, я всё равно сегодня всех домой отпускаю, так что можешь не приезжать.
- Что-то случилось? – озабоченность в моём голосе вовсе не была притворной – я работала с этим человеком почти три года, и он стал мне в какой-то степени близким.
- Отца в больницу положили, - ответил шеф после небольшой паузы, - Сейчас всё более-менее стабильно, но ночью совсем худо было. Что там у тебя?
- Да как обычно, Виктор Сергеевич, Вы же меня знаете – не могу пройти мимо.
- Светлая у тебя душа, - шеф вздохнул, - Снова алкаш?
- Да не похож вроде. Одет прилично, молодой совсем…
- Сделай мне одолжение, Оль – проследи, чтобы с ним всё было в порядке. Хватит с меня на сегодня трагических событий. И побудь с мамой. Проведи этот день с пользой.
- Хорошо, Виктор Сергеевич, я постараюсь.
- Не надо стараться, просто проведи и всё! – знакомые насмешливо-серьёзные нотки заставили меня улыбнуться, - Сколько тебя можно учить?
- Я проведу, Виктор Сергеевич, обещаю.
- Вот, почему сразу так не ответить? И давай впредь без опозданий, договорились?
- Разумеется, - я поколебалась секунду, - Передавайте папе привет.
- Передам, Оль. До завтра.
Попрощавшись, я с нескрываемым облегчением выдохнула, убрала телефон в сумочку, и неожиданно для самой себя вспомнила наши с Алёной разговоры. А ведь действительно, если отбросить в сторону все рассуждения о случайностях (которые, как известно, вовсе неслучайны), судьбах, знаках и прочей фантастической ереси, и посмотреть на ситуацию с чисто математической точки зрения – каковы шансы? Каждое событие сегодняшнего утра - начиная с первого пробуждения и заканчивая 17-м маршрутом троллейбуса – казалось, вело к тому, что у меня не было другого выхода, кроме как оказаться на этой остановке. Именно в это время и именно при таких обстоятельствах.
Гораздо позже, через несколько самых прекрасных и страшных лет моей жизни, снова и снова анализируя и прокручивая в голове этот день, который я в мельчайших деталях буду помнить всегда, я сделаю вывод, что к данной точке своего пути я шла с самого детства. Не будь мой отец алкоголиком, которого я видела в каждом лежащем под забором теле, я бы просто не обратила внимания. Не будь моя мама глубоко верующей христианкой, с пелёнок привившей мне, что каждая жизнь священна – то же самое. И таких «нюансов» было великое множество.