— Да ну! — воскликнул Харт. А потом захихикал: где бы они ни были, Макклейн всегда находил себе женщину.
Шункаха Люта раздирали боль и гнев, когда он наблюдал, как Макклейн пробирался в заднюю часть фургона. Бриана. Макклейн ухаживал за Брианой. Зависть, какой он раньше никогда не испытывал, захлестнула индейца, накаляя его кровь так, что он больше не чувствовал холода. Макклейн ухаживал за Брианой.
Дождь лил и весь следующий день. Шункаха Люта был раздражен и нервничал от бездействия. Ему не нравилось валить деревья и не нравилось строить дорогу для васику, но все же работать было интереснее, чем сидеть в грязи на корточках час за часом. Однако дождь давал возможность зарубцеваться ранам на спине прежде, чем снова навалится работа, и Шункаха был благодарен ему за это.
После обеда Макклейн оседлал свою лошадь и отправился вверх на холм. Глаза Шункаха Люта следили за надсмотрщиком, пока тот не скрылся из виду.
Бриана сидела на диване в гостиной, ее руки спокойно лежали на коленях. Джим Макклейн сидел точно в такой же позе, но на другом конце дивана. Сегодня он был одет в темно-серые штаны и белую рубашку с черным галстуком-шнурком. Уже почти час они обменивались немногословными фразами под бдительным надзором дяди и тети Брианы. Девушка никогда в жизни не чувствовала себя так неловко и скованно. Макклейн постоянно пялился на нее, и под его взглядом она чувствовала себя очень неуютно, а дядя Генри улыбался, посматривая на них.
Позже тетя Гарриет принесла кофе и пирог. Бриана чуть не лишилась чувств: представить только, что ее тетя исполняла роль радушной хозяйки. Обычно всеми этими делами занималась Бриана: подавала тарелки, доливала кофе в чашки, собирала посуду, мыла ее и ставила на место. Без сомнения, позже ей придется вымыть грязную посуду, но все равно было приятно, что кто-то обслуживает тебя за столом.
Как обычно, мужчины нашли время потолковать о новой дороге. Строительная бригада быстро продвигалась вперед, рассказывал Макклейн. Большой участок уже расчистили от деревьев, и землю сносно выровняли. Когда они разделаются с участком на холме, можно будет сказать, что половина работы уже сделана.
— Мы будем работать там завтра или послезавтра, заметил Макклейн, откусывая пирог. — Работа идет быстро, это я вам говорю.
— Не понимаю, как вы можете приписывать себе это, — воскликнула Бриана. — Ведь лично вы ничего не делаете.
— Бриана! — Дядя Генри посмотрел на нее сердито, молча осуждая за грубое вмешательство в мужской разговор.
— Но это правда, — упрямо проговорила она. — Всю работу делают заключенные, ведь так?
— Она права, — быстро сказал Макклейн. — Заключенные делают всю работу. — Он снисходительно улыбнулся. — Но вы должны понимать, что никакая работа не была бы сделана, если бы я и мой помощник не присматривали за ними. — Повернувшись к Гарриет Бьюдайн, он одарил ее очаровательной улыбкой: — Очень вкусный пирог, мэм. Не сочтете ли вы меня слишком невоспитанным, если я попрошу добавки?
— Ну, конечно же, нет, — ответила Гарриет Бьюдайн и взяла его тарелку, улыбаясь. Может, она недооценивала парня?
— Я принесу ему пирог, сказала Бриана. Взяв тарелку из рук тети, она направилась на кухню. — В конце концов, это моя работа.
Генри Бьюдайн оглушительно расхохотался, не обращая внимания на раздосадованное лицо жены.
— Похоже, сегодня мы все получили по заслугам.
— Глава 5 —
Глухой стук топора, рубившего дерево, привлек внимание Брианы. Она бросила гладить и выглянула в окно. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда девушка увидела Шункаха Люта. Он рубил огромный старый дуб, который угрожающе развесил свои ветви над их амбаром.
Схватив миску с остатками пищи, которые предназначались цыплятам, Бриана выскочила из дома. Прошло уже два дня с тех пор, как она видела индейца в последний раз. Это были самые долгие дни в ее жизни.
Шаги девушки стали замедляться, когда она увидела Джима Макклейна, сидящего на корточках в тени навеса. На его согнутой руке лежал дробовик.
Макклейн заулыбался, увидев подходящую к нему Бриану. Поднимаясь на ноги, он приподнял шляпу.
— Добрый день, мисс Бьюдайн, — поприветствовал он ее.
— Добрый. Что вы здесь делаете?
Макклейн повернул голову в сторону Шункаха Люта.
— Ваш дядя как-то сказал, что есть дерево, которое надо срубить, но он все время вынужден откладывать из-за болей в спине. Я обещал позаботиться об этом.
— Вы позаботитесь об этом? — сухо спросила Бриана.
— Косвенно, — усмехнулся Макклейн, думая, как мило она выглядит с горящими щеками и надутыми губками. Ему нравились хорошенькие женщины, а она была самой красивой из всех, кого он когда-либо видел.
— Прошу простить меня, но я должна накормить цыплят.
Макклейн кивнул, его глаза скользнули по ее телу самым наглым образом. Развернувшись, Бриана пошла к амбару, где два десятка желтеньких комочков копались в грязи. Она подозвала цыплят, кидая остатки картофельной кожуры и других овощей на землю, но глаза ее все время смотрели на Шункаха Люта. Хоть он работал недолгое время, но пот уже струился по его телу. Это жестоко, подумала она, заставлять его работать сейчас, когда солнце стоит так высоко в небе.
Бросив последние остатки пищи цыплятам, она торопливо вернулась в дом и приготовила кувшин лимонада. Вода из колодца была студеной, и, наполняя два высоких стакана, Бриана улыбалась, думая, как холодный лимонад понравится Шункаха Люта.
Выйдя во двор, она протянула один стакан Макклейну, а потом направилась к индейцу.
— Эй, — позвал Макклейн. — Куда это ты двинулась?
— Я собираюсь напоить его, — спокойно ответила Бриана, указав на индейца. — Я уверена: ему это нужно больше, чем вам.
— Ему это не нужно, — жестко сказал Макклейн. — Выпей сама или лучше отдай мне.
— Я приготовила это для него.
Они смотрели некоторое время друг на друга, затем Бриана повернулась и пошла к Шункаха Люта. Она услышала, как за спиной Макклейн взвел курок дробовика.
— На, — сказала Бриана, протягивая стакан с лимонадом Шункаха Люта.
— Ле мита пила, Ишна Ви, — прошептал он. Его рука на миг коснулась ее нежной ладони, когда он брал стакан. Она почувствовала, как мягкая теплота разливается по всему ее телу от одного только ласкового взгляда Шункаха Люта. Он пил медленно, чтобы удержать Бриану рядом с собой как можно дольше. Она стояла, не сводя глаз с его лица, его близость обволакивала ее, окутывала, словно невидимый кокон.
— Они обращаются с тобой хорошо? — спросила она тихо, чтобы только он мог слышать ее.
— Сносно.
— Спина все еще болит?
— Немного, — он отступил на шаг и протянул пустой стакан.
Макклейн двинулся к ним.
— Почему так долго? — требовательно спросил он.
— Нипочему, — ответила Бриана, взяла Макклейна под руку и направилась с ним к дому.
— Он тебя не побеспокоил? — снова спросил Макклейн.
— Конечно, нет, — Бриана сделала усилие, чтобы улыбнуться Макклейну. — Не хотите ли еще лимонаду?
— Чего я хочу, так это поцелуя, — ответил Макклейн.
Резко остановившись, он притянул к себе Бриану и впился в нее поцелуем.
Отвращение захлестнуло девушку, когда его язык пытался раздвинуть ее губы и проникнуть внутрь. Она резко отвернула голову в сторону.
— Оставьте меня!
— Только один маленький поцелуй, — настаивал он, — ты мне должна.
— Я вам ничего не должна! Пустите меня!
Она чуть не задохнулась, когда Макклейн с силой прижал ее к себе, и закричала: «О, нет!», когда Шункаха Люта набросился на Макклейна и оттолкнул его. Надсмотрщик вскрикнул от боли, ударившись о столб забора. Потом, когда Шункаха Люта убрал свой кулак, Макклейн ударил индейца прикладом ружья под ложечку. Тот упал на колени, схватившись руками за живот и борясь с приступом рвоты.