– Конечно, подмена истинных ценностей человеческой жизни ложными ярко прослеживается в культуре, и прежде всего в деградации всеобщей культуры, как на эстраде, так и на телевидении и в киноискусстве, где царит легкая и непринужденная обстановка циничной любви и всеобщего маразматического обывательского романтизма… Обсасывание жизни звезд, политиков, их благосостояния, скучные детективные истории и высосанные из пальца мелодрамы, песенки ни о чем, кроме любви в красивой обертке! – Цикенбаум уже явно издевался над нами.
– Арнольд Давыдович, мы хотим тишины! – прикрикнул я на профессора, услышав опять мучительные рыдания Стеллы.
– Кроме этого, технический прогресс в совокупности с человеческим фактором породил цепь постоянно возникающих катастроф на дорогах, на транспорте, и на производстве, которые незаметно ведут к истреблению нашего человеческого рода…
В этот момент Стелла действительно ударила Цикенбаума по голове своей вязанной шапкой, отчего профессор замолчал…
– Да уж, – удивился я тому, как Стела ловко успокоила профессора.
– А может, нам действительно пожениться и сделать детишек?! – с улыбкой поглядела на меня Стелла, и мы, рассмеявшись, обнялись и крепко-крепко поцеловались под громкий крик профессора Цикенбаума: Горько! Горько! – кричал профессор до тех пор, пока у него не сел голос и уже охрипшим голосом он продолжил нам рассказывать, но уже не о вымирании всего человечества, а о его возрождении… Аминь…
Как мы прославились с Цикенбумом
Берег Оки. По реке плывут льдины. Мы стоим с Цикенбаумом и Стеллой на берегу реки и пьем водку.
Цикенбаум. (шепотом) Весна!
Я. (шепотом) Ага!
Цикенбаум подмигнул мне левым глазом.
Стелла. (гладя меня по головке рукой) Какой ты милый!
Цикенбаум (улыбаясь и размахивает радостно руками) Просто ох*еть!
Стелла. (сердито) Профессор, ну, как вам не стыдно!
Цикенбаум. (мне) Она, что, чокнутая?!
Я (сокрушенно) Эх, профессор, профессор!
Цикенбаум. (с удивлением) И ты тоже?!
Стелла. (мне) Кажется, профессор перепил!
Я. Арнольд Давыдович, а вас не тошнит!
Цикенбаум. (с обидой) А может тебе самому два пальчика в рот вставить?!
Стелла (поглаживая нежно меня по голове) Не обращай внимания, он просто пьяный!
Цикенбаум. (с возмущением) Я пьяный?! В хорошую же я компанию попал!
Я. Стыдно, Арнольд Давыдович, очень стыдно и обидно!
Цикенбаум. Да что я такого сделал?!
Стелла. Кажется, вы ругнулись матом!
Цикенбаум. (удивленно) Я?! Матом?!
Стелла. (с ироничной усмешкой) А чем же еще-то?!
Цикенбаум. Мне надо выпить! (глотает водку из бутылки)
Я. (умиротворенно, с улыбкой Стелле) Ничего, он сейчас выпьет, зато потом не будет ругаться матом!
Цикенбаум. (всхлипывая) О, Боже! Куда я попал?!
Стелла. (с презрением) А ведь вроде умный, ведь профессор все-таки!
Я. Он очень добрый! Почти святой! Просто он перепил!
Стелла. Неужели перепил?!
Цикенбаум. (самодовольно) А ты еще сомневаешься!
Я. (шепотом Цикенбауму) Женщинам, вообще, по натуре свойственно юлить!
Цикенбаум. (громко и со смехом) Юлить и мудрить!
Стелла. О чем ты там ему шепчешь?!
Я. Просто пытаюсь образумить!
Цикенбаум. (со смехом) Образумить и поудить!
Стелла. Да, он уже наклюкался как зюзя!
Цикенбаум. (весело) А то!
Я. (Стелле) Однако заметь, что он не ругается матом!
Цикенбаум. А я, что, ругался матом что ли?!
Я. Видишь, он уже успокоился!
Стелла. А ты ему еще выпить дай! Может, он что-то умное скажет!
Цикенбаум. Ладно, я вам и без выпивки скажу!
Я. Арнольд Давыдович, а может не надо!
Цикенбаум. О, Господи! Мне только умная мысль в голову пришла!
Стелла. Опять он что-то нервничает! Может, перепил?!
Цикенбаум. А я думаю, что вы чересчур трезвы!
Стелла. (кричит) А ты, что хочешь?! Всю водку один выпил!
Цикенбаум. Я?! Неужели!
Стелла. (с издевкой) Неужели – в самом деле!
Цикенбаум. (с огорчением) Что-то у нас день сегодня не клеится!
Я. (со вздохом) Надо было больше водки брать!
Цикенбаум. Да уж!
Стелла. Да ладно вам, весна ведь! Льдины плывут!
Цикенбаум. Да, льдины, а у меня в компьютере, между прочим, файлы поплыли!
Я. А это как?!
Цикенбаум. И сам не знаю! Просто комп врубаю, а там файлы плывут!