Я поправил волосы.
- Может, мне не стоит далеко отходить от тебя, и тогда ты будешь играть старательнее, - улыбнулся я, и подошёл к фортепиано. Элизабет взглянула на меня, и, едва улыбнувшись, заправила прядь тёмных волос за ухо.
- Давай сначала, - ласково сказал я, сев рядом с ней.
- Угу.
Я внимательно смотрел на девушку, сидящую слева от меня.
Она глубоко вздохнула, едва прикрыв глаза. Элизабет плавно поднесла руки к клавишам, и слегка коснулась их худыми изящными пальцами, создавая первые аккорды цветочной мелодии. Она медленно начала погружаться в неё, изредка выныривая на поверхность реальности, чтоб взглянуть на ноты. Я внимательно слушал, и не менее внимательно наблюдал за своей студенткой.
Её волосы, как всегда, были заплетены в не тугую длинную косу, а некоторые пряди, выбившиеся из причёски, словно нити ночного неба спадали с плеч. Элизабет старательно выполняла свою работу музыканта, слегка поджав губы. Люблю наблюдать за ней, когда она такая сосредоточенная.
Комната была наполнена теплым светом холодного осеннего солнца. Красивая мелодия, которая то становилась громче, то утихала, ласкала мой слух. Я всё так же наблюдал за Элизабет, которая нежно рисовала узоры на чёрно-белых клавишах. Все мои мысли в этот момент переключились исключительно на её образ. Я взглядом поглощал каждую клеточку её тела, и слишком глубоко заплывал.
Элизабет взглянула на меня мельком, из-за чего на моём лице появилась лёгкая улыбка. В этот момент на душе стало тепло и спокойно. Может, на меня так влияет красивый свет уходящего солнца, который заполнил собой весь класс, или убаюкивающая сознание мелодия, или...
Элизабет.
Девушка плавно касалась пальцами клавиш, отдавая себя музыке, точно так же, как делаю это я. Мы с ней в этом похожи. Я всегда нырял в самую пучину этого водоворота, и каждую клеточку себя я приносил в жертву музыке. Она, словно цунами, всегда накрывает меня с головой, и я этому нисколько не сопротивляюсь. И Элизабет, она такая же. Вот только она более мягкая, плавная и сильная.
Когда произошло то, что произошло? Когда появилась эта перемена в нас обоих? Казалось, только вчера ко мне заходит милая девочка, лет двенадцати, с совсем детским личиком, в голубом платье, с двумя косичками. Она приходит сюда вместе с мамой, пытается выглядеть очень взрослой и уверенной, хотя на деле она нерешительная и скромная. Я вежливо улыбаюсь миссис Мэйер, которая сообщает мне, что её дочь хочет научиться играть на фортепиано. Я помню, с какой неуверенностью женщина смотрела на меня, вчерашнего студента, только пришедшего на работу учителя музыки. Но тем не менее, она доверила мне своё самое драгоценное сокровище - свою милую Бетти.
Через несколько секунд мелодия исчезла, спряталась вглубь дерева с медными струнами. Элизабет медленно убрала руки от пианино и робко посмотрела на меня, видимо, ожидая моей реакции. Но мне сейчас было не до этого. Я смотрел в её голубые глаза, и не понимал, когда я успел заплыть так глубоко. Когда из послушной, старательной, вежливой девочки, которая была мне, как младшая сестрёнка, она превратилась в нынешнюю Элизабет?
Тишина медленно начинала расползаться по комнате, словно ядовитый туман, но никто из нас не говорил ни слова. Все главные реплики висели в воздухе, но они никогда не будут произнесены.
Солнце окончательно зашло за горизонт, комната погрузилась в полутьму, и на смену солнечной беззаботности ко мне вернулось моё обычное состояние отчуждения. Вернулся настоящий я.
Поднявшись со стула, я направился к стене и клацнул выключатель. Холодный электрический свет мигом разлился вокруг.
- В этот раз ты играла лучше. Думаю, тебе просто нужно лучше концентрироваться, но это придёт со временем, - я вернулся к Элизабет, но не стал снова садиться.
- Да, у меня проблемы с этим.
- И что же служит этому причиной? - я облокотился о книжный шкаф позади меня, скрестив руки на груди.
Элизабет вновь заправила выбившуюся прядь волос за ухо.
- Много чего, - как-то холодно и немного отрешённо ответила девушка. Было видно, что она не очень хотела продолжать этот разговор. Она поднялась со своего места и собрала листы с нотами в стопку. - Если рассказывать другим о своих проблемах, ничего хорошего из этого не выйдет.
- Если рассказывать чужим, ты хотела сказать? - усмехнулся я. "И на сколько же я чужой для тебя?" - чуть не вырвалось у меня.
Элизабет повернулась ко мне и заглянула в глаза, будто пытаясь прочесть там что-то. Но так как там было слишком много страниц, она просто отвела взгляд в пол, и ответила:
- Именно, мистер Лайнфорт.
Я закрыл глаза на это и не стал углубляться. Лучше ничего не трогать. Незачем понапрасну тормошить что-либо, не в силах это исправить или как-то помочь.