Я закрыла за собой дверь, и глубоко вздохнула. Оставив вещи у входа, я завалилась на кровать, простонав что-то нечленораздельное. Как же я устала. Меньше всего на свете мне хотелось выходить из своей комнаты, садиться за один стол с родителями и рассказывать им о том, как прошёл день. Я боюсь затрагивать тему фестиваля. Если мама ещё нейтрально относится к моим занятиям музыкой, то отец придерживается более категоричного мнения.
Родители не думали, что это будет что-то серьёзное. Они считали, что это мимолётное увлечение, и интерес к музыке постепенно угаснет. Может, так и случилось бы, если бы я училась по стандарту, в основном модуле школы искусств, вместе с кучей нудных теоретических занятий и прочего.Может, я и забросила бы занятия музыкой, если бы не мистер Лайнфорт.
Я поднялась и сняла с себя кофту. Потом, совершенно обессиленная, легла обратно, уставившись в потолок.
Нет, дело даже не в том, что я в него влюблена. Когда я переступила порог класса музыки, мне было тринадцать - переломный возраст, когда только-только начинаешь взрослеть. Это время, когда твоя личность потихоньку начинает по-настоящему формироваться, и когда любое вмешательство становится очень значительным, ибо в этом возрасте люди особо ранимы и восприимчивы к внешнему влиянию. Я была слегка замкнутой, скромной, и что самое главное - совершенно неуверенной в себе. Я не знала какой выбрать путь, и будет ли мой выбор верным. Тогда Джеймс стал моей надёжной опорой, даже более значимой, чем мои родители, и какие либо друзья. Он поддерживал меня, он заставил меня поверить в собственные возможности, с ним я обрела кое-какую уверенность в себе, новые силы. Этот человек очень сильно повлиял на то, кем я являюсь сейчас, и продолжает дальше влиять на меня. Ещё одна из причин, почему я влюбилась в него - он всегда был рядом, когда был нужен.
Я вновь приподнялась с кровати, собрав в себе новые силы, чтоб снять юбку. Это мне с трудом удалось. Я подняла рюкзак с пола, и достала оттуда смартфон. Конечно же, какая-то часть меня понимала, что это очень глупое решение - брать в руки телефон, потому что это обычно заканчивается тем, что "пять минуточек" растягиваются на сорок минут бесполезного лазанья в интернете. Но голос разума был не в силах меня остановить, так как мне очень хотелось морально отдохнуть, а социальные сети были очень хорошим помощником. Как и предполагалось, на экране телефона я не увидела ничего стоящего, разве что несколько весёлых постов от Моники, парочку спамов и кучу бесполезной информации. Я продолжала бессмысленно листать ленту новостей, как вдруг в дверь постучали, и затем я услышала голос мамы:
- Бет, ты там скоро?
- Да... - промычала я. Очень часто меня доставала чрезмерная опека родителей, и она касалась абсолютно всех вещей. Я даже не могла вот так вот спокойно поваляться в кровати, им всегда нужно было подойти, и что-то спросить/сказать.
Кое как я натянула на себя домашнюю одежду и вышла из комнаты. Когда я пришла на кухню, то за столом уже сидел отец, что-то читающий в телефоне, а мама наливала в чашки чай.
- Привет, пап, - сказала я, и он посмотрел на меня, оторвавшись от чтения.
Ни один мускул на его лице не дрогнул, и ни один миллиметр его лица не изменился при взгляде на меня. Казалось, что я для него совершенно чужой незнакомый человек. Я не помню, когда он в последний раз искренне улыбался или смеялся, он всегда был серьёзен, я бы даже сказала, угрюм. На его лице всегда было одно и то же выражение, казалось, что маска, которую он надел на себя когда-то, приросла к нему, и теперь не хочет отклеиваться. Взгляд его прозрачно-голубых глаз на секунду устремился на меня.
- Привет, - безразлично ответил он и сделал глоток из своей чашки.
Следующие пятнадцать минут ничем не отличались от предыдущих - мы "всей семьёй" поужинали, иногда обмениваясь стандартными фразами, присущим семейному ужину. Так проходил каждый вечер - скучно. Не знаю почему, у меня не было каких-то очень тёплых отношений с родителями, мы не были по-семейному близки, наша семья не была такой, как рисуют на новогодних открытках. Но я к этому уже давно привыкла, хоть и временами из-за этого мне было одиноко и грустно. Порой мне не хватало особого семейного уюта, тепла и любви.
- Могу предположить, что уроки на завтра не сделаны? - холодно спросил отец, когда я встала из-за стола. Я даже не удивилась, что он это сделал с таким тоном.
- Да, но я всё сделаю, у меня ещё есть время.
Он прокашлялся. Мама, как и обычно, мало что говорила, она придерживалась какого-то своенравного нейтралитета. Быть может, иногда она и хотела бы сказать что-то в мою защиту, или же сказать мне что-либо в более мягкой форме, чем отец, но часто её что-то останавливало.