Сегодня Ник послал Эша в «Сафиру», чтобы принести Тине обед, и пока он был там, мой желудок сходил с ума. Мне пришлось отвернуться от своего мужа и опираться на стойку для поддержки.
Нервозность увеличивалась.
Когда Тина вошла в кладовку, чтобы взять что-то для Эша, чтобы он вернул это Нику, он прижался к моей спине и прошептал:
— Ни у кого нет таких изгибов, детка. И я не тот парень, который так просто может сказать комплимент, но чтоб меня, ты меняешь это во мне.
И я почти падаю в обморок из-за сексуального напряжения, витающего в воздухе.
К счастью, магазин был пуст. Сжимая край прилавка, я прошипела:
— Убирайся от меня, придурок!
Он всосал мочку уха и тихо проговорил:
— Самые мягкие изгибы, детка. Сейчас обеденное время... — его рука скользнула с моей талии по моему бедру, пока его ладонь не опустилась на мой холмик. Он прошептал: — ...и я голоден.
Мои ноги превратились к желе, и я покраснела.
Мой мужчина горяч.
Нет, он пылающий ад.
Я прошептала:
— У нас есть время для быстрого перепиха после работы?
Его дыхание опалило мне шею, когда он усмехнулся:
— Мы найдем время, красавица.
Услышав, как открылась дверь на склад, я оттолкнула его задницей и громко сказала:
— Боже, какая ты задница!
Тина подошла к нам с грустным лицом и сказала:
— Ребята, прекратите это. Разве вы не можете просто ладить?
Фальшивый сердитый взгляд на него, и я тихо подразнила:
— Да, Дух, как думаешь, мы когда-нибудь поладим?
Глядя на меня прикрытыми глазами, которые оглядели мое тело, он сказал загадочно:
— Только время покажет, девочка.
Затем он повернулся и ушел. И я, наконец, смогла дышать снова.
Тина встала за стойку, чтобы перетасовать несколько бумаг и, не глядя на меня, произнесла:
— Сейчас я знаю, ты скажешь мне, что я сумасшедшая или какая-то грубая, но я действительно думаю, что Дух тебе нравится, Нат.
Я потратила почти все силы, чтобы остановить себя от истерического смеха.
Закусив губу, пробормотала:
— Я не знаю, Ти, но он горячий, черт возьми.
Спустя часы, и у меня с Эшем было просто супер веселое времяпровождение на парковке «Белого кролика», и он хорошо меня испачкал. В машине мало места, но нам удалось.
Оказывается, я знаю йогу.
Или что-то в этом роде, потому что я никогда раньше не была гибкой, но посади меня в машину с моим мужем, и я пойду на крайности, чтобы усладить его.
Теперь мы едем в дом Ника и Тины. Зная, что все будут там, я нервничаю. Я не хочу, чтобы кто-то думал, что мы были нечестны или обманываем... хотя так и есть.
Чем ближе мы к дому, тем сильнее у меня болит живот, руки дрожат. Внезапно замерев, я выпаливаю:
— Я боюсь!
Эш кивает головой, не поворачиваясь лицом ко мне.
— Перестань.
Мой злой взгляд настолько сильный, и в любой момент я ожидаю, что лазерный луч выскочит из моих глаз и сожжет его. Я кричу в недоумении:
— Ты не можешь просто приказать мне перестать бояться, тупоголовый!
Он ухмыляется:
— Вот. Теперь ты злишься. — Повернувшись ко мне лицом, он на мгновение кусает кончик своего языка, прежде чем сказать: — Больше не боишься. Я побеждаю.
И я хочу ударить его.
Рыча, я провожу руками по своему лицу и притворяюсь, что всхлипываю. Ашер хихикает и потирает мне плечо, затем он поглаживает верхнюю часть моей головы ладонью и говорит голосом робота:
— Тише, тише. Тише, тише.
Я убираю его руку от себя, и он смеется. Я знаю, что он делает. Ему нравится, когда я злюсь. Он говорит, что это делает меня похотливой. Мы это увидим. Глупый Эш.
Я думала, что знаю, кем был Ашер Коллинз, но в последние несколько дней я узнала о нем больше, и я должна сказать, что я люблю этого Ашера даже сильнее, чем предыдущего. Прежний Ашер был грубым и несколько пугающим мужчиной, застрявшим в веку кошмаров. Мой Ашер... он милый, смешной, чокнутый и горячий. Но самое главное, он свободный. Свободен от своего прошлого и смотрит в будущее. Наше будущее. Я бы хотела приписать эту заслугу себе, но не могу. Может быть, я помогла, но он сделал большую часть этого сам по себе. И я горжусь им.
Я озвучиваю свои мысли:
— Я так горжусь тобой, Эш. Мечтаю показать всем, что ты мой муж.
Наблюдаю за ним, как его лоб хмурится. Он не отвечает, просто берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Ему не нужно ничего говорить.
Я понимаю его.
Я люблю его.
Когда мы подъезжаем к дому Ника и Тины, нам удается поставить машину прямо перед домом. Смеясь, я кричу, а потом говорю:
— Боже мой! Ты только что выиграл, малыш!
Лоб все еще нахмурен, и он произносит:
— Никогда раньше не был победителем.
Это печалит меня.
Не зная, наблюдает ли кто-то за нами, я смотрю вперед и уверенно говорю:
— Все меняется, малыш. Ты увидишь. — Скользя рукой по его бедру, сжимаю его и шепчу: — Я люблю тебя. Ты для меня победитель. Всегда будешь. Давай войдем туда и покажем всем, как мы счастливы.
Его рука накрывает мою, и он сжимает ее, уверенно говоря:
— Давай сделаем это, детка.
Мы выходим из машины, едва глядя друг на друга. Я приближаюсь к входной двери и, входя без стука, кричу:
— Привет, привет!
Сиси замечает меня. С широкой улыбкой, она очень быстро подъезжает ко мне. Я хихикаю от ее энтузиазма и опускаюсь на колени, чтобы обнять малышку. Убирая каштановые волосы с ее лица, говорю:
— Боже мой, милая, каждый раз, когда я вижу тебя, ты все красивее.
И я честна. Она такая красивая. У Макса будет тяжелое время, когда она станет старше. Ему придется отгонять от нее ухажеров палкой. Нахмурившись, я произношу:
— Прекрати красть всю красоту! Нам, взрослым, тоже она нужна.
Прикрывая рот ладонью, она хихикает.
—Ты такая глупышка, Нат.
Выпрямляясь, я стону устало:
— Я знаю. Я знаю.
Я следую за ней через столовую, затем в гостиную, и вижу всех сидящих на крыльце. Я говорю Сиси:
— Ты не против сказать всем, что мы здесь, дорогая?
С милой улыбкой она катит кресло к заднему двору. Я чувствую, как Ашер прижимает меня к себе и бормочет:
— Готова?
Не оглядываясь на него, я киваю и иду к раздвижной двери. Я глубоко вздыхаю, чтобы успокоиться, и открываю дверь. Все смотрят на нас. Я выхожу и говорю:
— Привет, ребята.
Улыбающийся Макс встает первым и захватывает меня в озорное и очень интимное объятие. Зная, что Эш, вероятно, хмурится позади меня, я смущенно усмехаюсь. Когда рука Макса доходит до моей задницы и сжимает, я не могу больше сдерживать мой смех. Он вырывается из меня, и я крепко обнимаю за шею Макса, зная, что это объятие станет последним в своем роде. Немного отстранившись от Макса, я чмокаю его в губы и говорю:
— Ты же знаешь, что я люблю тебя, верно?
Макс дарит мне потрясающую улыбку. Его янтарные глаза сверкают, и он говорит:
— О, черт возьми, да. Я тоже тебя люблю, бу.
Отпустив его, я двигаюсь вокруг стола, обнимаю и целую всех в приветствии, хотя я видела Тину меньше часа назад, но я так люблю их всех прямо сейчас, что мне нужен контакт со всеми. Когда я приближаюсь к Нику, его глаза подозрительно сужаются. Внезапно в панике, я наклоняюсь и целую его в губы. Я отступаю от него и говорю слишком громко:
— Я тоже тебя люблю, Ник.
Ник широко улыбается, сверкая ямочками.
«Какого хрена ты творишь?»
Я и понятия не имею, мозг. Просто подыграй.
Понимая, что пропустила Ловкача, я подхожу к нему, и его глаза расширяются. Я хватаю его за щеки, тяну вперед и оставляю поцелуй и на его губах. Я объявляю немного драматично:
— Я люблю всех вас. Очень.
Разворачиваюсь к Эшу, и между нами происходит безмолвный разговор.
Он прищуривается.
«Какого хрена ты делаешь?»
Мои глаза расширяются, и я играю с моим обручальным кольцом. О, боже, я так плоха во всем этом.
Он склоняет голову набок.
«Подойди сюда, девочка».