— И в моей комнате?
Он не говорит ни слова. Так что ответ очевиден.
Мое лицо краснеет, и я шепчу:
— Ты проверял ящик для нижнего белья?
Он не отвечает на вопрос.
Боже мой. Это означает, что он видел...
— Боже мой, — я кричу и закрываю лицо руками.
Дух бормочет:
— Я-я-я смотрел только секунду. Не смущайся. Это нормально. Многие женщины используют вибраторы...
Мое лицо становится цвета помидора, и я кричу:
— Заткнись!
— ...я знаю довольно много женщин, которые сами доставляют себе удовольствие...
Я визжу:
— Заткнись, Дух!
— ...я имею в виду, я был удивлен, на первый взгляд, ты не кажешься женщиной, которой нужен вибратор...
Я подхожу к нему и накрываю его рот обеими руками. Он закрывает глаза. Я шепчу:
— Мы никогда не заговорим об этом снова. Никогда.
Он молчит, но кивает.
Я убираю руки с его рта, разворачиваюсь и иду заниматься нашим завтраком.
Мои глаза закрываются в блаженстве, когда я кусаю бекон, покрытый сиропом.
Она не только сексуальна, но и еще умеет готовить.
Отлично.
Мы молчали во время завтрака. После разговора о вибраторе, она особо ничего не сказала.
Я не знаю, зачем раздувать из этого что-то серьезное.
Но это горячо.
Держу пари, по крайней мере, пятьдесят процентов женщин владеют таким. Мне нравятся женщины, которая не боятся ублажать себя.
Я прочищаю горло:
— Отлично. Я не знал, что ты занимаешься готовкой.
Нат смотрит на меня и улыбается.
— Ну, ты никогда не спрашивал? Ты ведь не любитель поболтать, Эш?
Я люблю, когда она произносит мое имя.
Указывая на бекон, я признаю спокойно:
— Нет. Немного. Нет.
— Почему так? Ты явно умен. Ты не разбирался бы во всех модных охранных штучках, если бы был тупым. Почему ты не разговорчив?
Я пожимаю плечами и объясняю:
— Я предпочитаю слушать. Можно узнать много о человеке, если он думают, что ты заинтересован в том, что он говорит. Это помогает мне определить, что это за человек.
Она играет со своей едой и тихо спрашивает:
— Ты слушаешь меня, когда я говорю?
Я киваю, и она спрашивает:
— Что ты узнал обо мне?
Я откидываюсь на своем стуле:
— Я узнал, что внешность может быть обманчива.
Ее брови поднимаются вверх.
— Что это по-твоему значит?
Я качаю головой и настаиваю:
— Черт, нет. Если я скажу тебе, ты просто ударишь меня снова!
Нат закатывает глаза и клянется:
— Я обещаю не бить тебя снова. Сегодня.
Я произношу:
— Хорошо. Ты сама просила меня об этом, красавица.
Я выдыхаю громко и опускаю локти на небольшой обеденный стол, придвигаясь ближе к ней:
— Ты ведешь себя как девушка с «толстой кожей», но то, что делает больно другим людям, ранит и тебя. Ты просто не говоришь об этом. Ты никогда не показываешь свои истинные эмоции и ведешь себя очень настороженно с людьми при встрече. Ты можешь использовать сарказм, чтобы скрыть правду, и не доверяешь людям без оснований. Иногда используешь свою внешность, чтобы получить желаемое. Прикрываешься ярко-рыжими волосами, красивыми платьями и сексуальными губами. Ты также непредсказуема. В принципе, ты — предмет желаний любого парня и худший кошмар в одном лице. Ты женщина, в которую парень влюбляется, но не знает тебя. Он влюбляется в одну версию тебя. Ты показываешь себя настоящую только тогда, когда чувствуешь себя в безопасности в отношениях, и это, возможно, не то, что хочет мужчина в конце концов.
Ее глаза теряют фокус. Она безучастно смотрит на мою грудь.
Дерьмо.
Вот почему я не разговариваю с людьми. Я обычно говорю вещи, которые сердят или расстраивают людей. Это не значит, что у меня нет манер, я просто не понимаю эмоций.
Я провожу рукой по волосам и начинаю:
— Нат, я извиняюсь…
Но она прерывает меня, покачав головой, и тихо говорит:
— Ты хорош в этом. Ты должен делать психологические портреты для полиции или что-то типа того. Довольно многое ты сказал правильно. Всё, — она заканчивает шепотом.
Я прочищаю горло:
— Я не имею в виду ничего плохого. Просто говорю так, как это вижу. Я не умею лгать. Я бы предпочел просто узнать правду. А не ходить вокруг да около.
Она слегка улыбается.
— Такой друг, как ты, мне нужен, Дух. Ложь не прокатывает со мной. Я ненавижу ее.
Быстрый выдох.
Отлично.
Я понятия не имею, почему испытываю такое облегчение. Когда Нат сказал мне, что мы должны избегать друг друга месяцы назад, я был зол.
И мне было немного больно.
Той страстной ночи с ней было достаточно для меня, чтобы подумать, что у «нас» есть потенциал, чтобы продолжить, но она, очевидно, решила, что это был один раз. Так что, когда она потребовала у меня перестать общаться, я думал о том, чтобы трахнуть ее. Но видя ее в клубе и не будучи в состоянии даже сидеть достаточно близко, чтобы услышать ее голос, я злился. Я никогда не признаюсь ей, но так или иначе, она успокаивает меня. Я сидел рядом с ней в кабинке, закрывал глаза и позволял звуку ее голоса проникнуть в меня. Сладкий, ровный звук изгонял любые воспоминания о моем отце. Так что, когда она начала избегать меня, я просыпался ночью намного чаще, чем обычно. И из-за этого мне приходилось находить случайных девушек и трахать их, пока моя голова не переставала работать, и я забывался сном на несколько часов.
Кое-что в Нат сводит меня с ума. Я не могу точно сказать что.
Есть в ней что-то еще.
Когда мы трахались, все, что я хотел, — это получить еще один шанс с ней. После того, как упустил шанс, пообещал себе: если когда-нибудь снова получу возможность быть с ней, то у нас всё будет нежно и медленно. Я бы наслаждался происходящим. Тот раз был взрывным и жестоким. Я бы не изменил ничего. Она кончила два раза только от моего члена. Такого никогда не случалось раньше.
Это было феноменально.
Только от мыслей об этом я возбуждаюсь.
И... у меня стояк.
БЛ*ДЬ!!! Просто здорово.
Теперь, когда я думаю об этом, есть одна вещь, которую я изменил бы той ночью.
Я бы поцеловал ее.
Дух ёрзает на стуле.
— Ты там в порядке? — спрашиваю я.
Мужчина отвечает сдавленно:
— Да, все отлично, — он выглядит немного покрасневшим.
— Хочешь воды или сока?
Он выглядит благодарным.
— Вода! Да, вода. Идеально. Спасибо.
Я ставлю воду на его стороне стола и заканчиваю свой завтрак. Кладу последний кусок французского тоста в рот и стону.
Как же вкусно.
Я смотрю, как Дух сглатывает, встает и уходит в ванную.
Какой странный человек!
Я люблю еду. Еда связана с эмоциями.
Подавлена?
Жареная пища.
Счастливая?
Выпечка.
Напряжена?
Мороженое.
Я могла бы продолжать этот список до бесконечности.
Дух выходит из ванной и пытается начать разговор, когда я спрашиваю:
— Что ты делаешь сегодня, друг?
Он усмехается:
— Я не знаю. Это единственный выходной день, поэтому я стараюсь втиснуть все дела в него.
Я киваю в знак согласия:
— Я тоже. Мне нужно сходить в магазин за едой. Ты, наверное, заметил этим утром, когда вторгся в мою квартиру, чтобы украсть молоко, что там оставалось несколько капель.
Он смеется.
— Да. Тебе нужно купить молоко.
— Тебе нужно что-нибудь из магазина? — спрашиваю я осторожно.
Он в шоке от моего предложения. Я тоже шокирована. Дух вернулся в мою жизнь приблизительно двенадцать часов назад, но за это время он открылся больше, чем за последний год. И я хочу узнать его лучше.
Это моя аргументация, и я настаиваю на ней.
Он, наконец, отвечает:
— Да, нужно. — Он выглядит неуверенным, но спрашивает: — Можем ли мы просто пойти вместе? Я обычно просто хожу между полок, потому что не составляю список.
Он не делает списка покупок?
Кощунство!