Любовь по завещанию-2
Князева Анастасия
Сара
Дождь, не переставая, барабанил по крыше, наигрывая, ни с чем не сравнимую, мелодию. Раскатистый гром, время от времени, резал слух, словно рычание недовольного великана, заставляя вздрагивать от неожиданности.
Я сидела в своей старой комнате, которая сейчас казалалась такой чужой и незнакомой, притянув ноги к себе и обхватив их руками. Надоедливые мурашки носились по спине из стороны в сторону, заставляя шарить по кровати, в поисках тепла. В очередной раз поёжившись, нащупала у изголовья мягкий плед и укуталась в него. Несмотря на камин, мирно потрескивающий в углу, жуткий холод пробирал до самых костей, вызывая нервное постукивание зубов.
Через шесть часов я сяду в самолёт и навсегда покину эту страну...
Марк был рядом со мной, начиная с первого дня в больнице. В жуткий день, когда мама рассказала мне о подробностях аварии, унёсшей жизни папы и Тиграна, именно он был рядом со мной. Держал за руку, не позволяя свалиться в бездонную пропасть, раскинувшуюся вокруг. Марк помогал и поддерживал, когда я так в этом нуждалась, обнимал и успокаивал, давая надежду, что память обязательно вернётся, а зрение скоро восстановится...
—
Но прошло уже два месяца! Шестьдесят долгих, бесконечных, полных кошмаров, дней и ночей, когда я не могла даже в туалет самостоятельно сходить. И ничего... Никаких вспышек света или воспоминаний, лишь кромешная тьма.
Проведя ладонью по кисти левой руки, нащупала на безымянном пальце холодный бриллиант. Я так и не смогла привыкнуть к его тяжести. Понимаю, что не должна так себя вести, но каждый раз, когда чувствовала его тяжесть, хотеорсь сорвать это кольцо и выбросить. Оно — свидетельство моего согласия, доказательство моего «да». Вот, только, с каждым днём, чем ближе отказывалась дата отъезда, тем страшнее мне было. Неуверенность в себе, в нём, в своём решении, в будущем. Она сводила с ума, лишала сна и покоя.
Согласившись стать его женой, я, по сути, открыла новую, чистую страницу своей жизни. Пустой лист, где будет писаться наша история. Но... Что-то очень глубоко внутри, яростно сопротивлялось его любви. Какая-то неизвестная часть меня, спрятанная за тяжёлой дымкой тумана, желала чего-то другого...
Неприятное ощущение, что я забыла о чём-то очень важном, не хотело отступать. Оно давило на сердце, вырываясь на свободу непрошенными слезами.
Звук открывшейся двери, вывел меня из раздумий. Инстинктивно, обернулась на шум, но застыла, вспомнив, что не вижу. Перед глазами нет ничего, кроме чёрной пелены. Словно кто-то закрыл из тяжёлыми парчовыми шторами, не давая пробиться солнечным лучам.
Это была Амелия. Я узнала сестру по запаху. От неё всегда пахло шоколадом с ванилью...
В последнее время, Мел всё время рядом. Разговаривает со мной, успокаивает. Такую Амелию я совсем не узнаю. Её открытость и доброе отношение ко мне совсем не похожи на то, что было раньше. В моей памяти сохранились образы мамы и сестры трёхлетней давности, а, сейчас, я будто жила с совершенно другими, незнакомыми людьми.
— Сар, как ты, родная? — присев рядом, сестра обняла меня. Этот незначительный жест с её стороны вызвал внутри такой поток эмоций, которому я не могла подобрать значения. Знакомое чувство, будто нечто подобное уже происходило... Плотно прикрыв глаза, пыталась разбудить воспоминания, но всё снова закончилось приступом сильной головной боли.
— Мне страшно... — призналась я, и по щеке покатилась горькая слезинка. — А вдруг память так и не вернётся? Как я смогу спокойно жить, зная, что часть меня и моего прошлого останется мне недоступна? Как смогу радоваться жизни и притворяться счастливой, когда в голове творится какой-то хаос?
Тёплые руки Амелии гладили меня по спине, действуя как успокоительное. Я словно вернулась в детство, когда всего одно прикосновение может убрать боль от падения или ушиба. Только вот, на этот раз, болело не тело, а душа...
— Всё наладится, милая, вот увидишь! — попыталась она меня успокоить, хотя у самой голос дрожал от слёз. — Ты обязательно всё вспомнишь, просто нужно потерпеть. Ну же, Сар... Марк скоро приедет. Пора собираться...
Несмотря на то, что переломы успели зажить, тело продолжало ныть при каждом изменении погоды. Подняв руку, хотела убрать надоедливые пряди, выбившиеся из причёски, но застыла, стоило только коснуться шероховатого следа на щеке. Этот шрам, протяжённостью от виска до скулы — вечное напоминание о том дне, когда вся моя жизнь изменилась...