В квартире было темно. Катя увидела, как мигает красный огонек автоответчика, и включила верхний свет. Однако лампочка в люстре тут же перегорела, и ее снова окутал мрак. Катя стала на ощупь пробираться к телефону, и вдруг…
— Катя… — произнес мужской голос в прихожей, с перепугу показавшийся ей незнакомым.
Она закричала, и Доминику стоило немалого труда ее успокоить…
Придя в себя, Катя зажгла стоявшую на столике лампу. На полу валялись черепки, перемешанные с землей, — с испугу она смахнула со стола горшок с фиалками.
— Нервы ни к черту…
— Извини, это я виноват. Я… забыл тебе сказать…
— Что?
— Э-э… Не помню… Разреши, я помогу тебе прибраться.
Когда все было прибрано, Доминик опустился в кресло, как будто собирался остаться в нем навсегда. Катя обрадовалась. Неужели он действительно передумал? Неужели у них впереди еще одна ночь? Она села напротив.
— А ты когда-нибудь испытываешь страх? — спросила Катя.
— Конечно.
— А чего именно ты боишься?
Лицо Доминика помрачнело.
— Я боюсь ящериц, — соврал он.
— А разве ты не боишься попасть в тюрьму или погибнуть в перестрелке? — продолжала выспрашивать Катя.
— Мы все смертны.
— Конечно, но ведь никто не торопится на тот свет. Почему ты не выбрал другую профессию? Ты мог бы заняться розничной торговлей или стать врачом…
— Катя… — начал было он, но тут же замолчал.
Доминик понимал, к чему она клонит. Кате хотелось направить его на путь истинный. Но все ее попытки неуместны — ведь он и не сходил с пути.
— Хочешь, я узнаю, какие вакансии есть в нашем научно-исследовательском центре? — спросила она. — Ты где-нибудь учился?
Она задавала и задавала вопросы, пока наконец Доминик не понял, что больше не в силах скрывать от нее правду.
— Катя, я, наверное, давно должен был тебе сказать. Но я не мог — это не только моя тайна. В общем, я полицейский.
Катя оторопело молчала. Она не ослышалась?
Кажется, нет. Это она прочла в глазах Доминика.
— О Боже, как я счастлива! — прошептала она.
Доминик отлично знал, что ему следовало молчать, но уже не мог остановиться.
— Я тайный агент, работаю под прикрытием, — признался он.
— Расскажи мне…
Доминик грустно улыбнулся:
— Вот этого я не могу. Но кое-что…
И он рассказал ей о своем прошлом — об учебе в полицейской академии, где был лучшим на курсе, о наградах, которые сейчас не мог открыто носить. Он поведал ей то, о чем еще никому не рассказывал.
— Значит, ты подкапываешься под Винни? — выслушав его, спросила Катя.
— Не надо меня расспрашивать. Поверь, так будет лучше для нас обоих.
— Но я могла бы тебе помочь!
— Нет, полицейским запрещено привлекать к работе гражданских лиц, таковы инструкции, — солгал он.
Катя почувствовала, что теперь ее очередь открыть перед ним душу, и стала рассказывать ему о своей жизни, об отце, который не понимал ее, о матери, бросившей их ради бездарного музыканта… Они разговаривали до трех утра. Заметив, что у Кати слипаются глаза, Доминик спохватился.
— Ты устала, — сказал он, — я, пожалуй, поеду домой.
— Нет, останься, — попросила Катя. — Теперь, когда я знаю правду о тебе, у нас нет никаких причин расставаться.
Доминик покачал головой:
— И все же нам лучше не встречаться… По крайней мере пока я выполняю это задание.
— Разве агентам, работающим под прикрытием, запрещено иметь личную жизнь?
— Да, запрещено, — твердо сказал Доминик.
— Что ж, тогда иди, — после паузы холодно произнесла она.
И повернулась, чтобы проводить его до двери. Еще шаг — и все… Но Доминик снова заговорил:
— Пойми, Катя. Я буду пропадать целыми днями, а может, и неделями или месяцами, и ты даже не сможешь позвонить мне. О Боже, ты даже не знаешь мою настоящую фамилию!
Катя взглянула на него.
— Моя любовь не принесет тебе счастья, — закончил он.
— Я умею жертвовать малым ради достижения своей цели, а чем можешь пожертвовать ты? — заявила она. — Впрочем, вряд ли ты поймешь меня. Прощай.
— Неужели ты считаешь меня легкомысленным типом? — возмутился он. — Неужели ты думаешь, что я не хочу встречаться с тобой из-за какой-то прихоти? Да я был бы счастлив любить тебя, но я не знаю… могу ли я позволить себе это!
— Потому что это слишком опасно? — насмешливо спросила она.
— Да.
— Спасибо за работу на благо Чикаго и за заботу обо мне! А теперь проваливай!
Доминик нервно пригладил волосы. Расстаться с любимой женщиной? Как бы не так! Кстати, мафиози уже знают, что она его подружка. Поздно что-то менять!