Она поворачивает к нему холодное лицо и зло смотрит на него. (Застывает на миг, затем грубо.) Уразумела хоть что-нибудь из моего рассказа?
Абби (обескураженно). Кажется.
Кэбот (отталкивает ее). Ты ничего не поняла и никогда не поймешь. Только сыном ты можешь откупиться, — иначе…
Абби (зло). Разве я не молюсь?
Кэбот (с горечью). Молись еще!
Абби (спокойно, почти угрожающе). Хорошо. Я рожу сына. Я тебе обещаю.
Кэбот. Разве такие вещи обещают? Кто знает наперед…
Абби. А я, может, ясновидящая. Я, может, могу предвидеть. (Странно улыбается.)
Кэбот. Кто знает! — может, и ясновидящая. Иной раз ты заставляешь меня холодеть. (Вздрагивает.) Холодно в этом доме. Холодно и одиноко. Мне все время кажется, что в углу кто-то шевелится. (Встает, натягивает штаны и обувает ботинки.)
Абби (удивленно). Куда ты?
Кэбот. Туда, где тепло и спокойно. Пойду к коровам. (С горечью.) Я с ними разговариваю, они меня понимают. Они знают ферму, знают меня. После беседы с ними я успокаиваюсь.
Абби (с некоторым испугом). Тебе нездоровится, Эфраим?
Не отвечая, Кэбот уходит, гремя ботинками. Эбин садится на кровать, прислушивается. Абби смотрит на перегородку. Кэбот выходит из дома, огибает угол, останавливается у ворот и смотрит на небо.